Эрик Фрэнк Рассел. Зловещий барьер.
ГЛАВА 8
Было три часа утра 9 июня 3015 года. Редко упоминаемый, но в высшей
степени эффективный Отдел пропаганды Соединенных Штатов трудился не покладая
рук. Его огромные помещения, занимавшие два этажа здания Министерства
внутренних дел, были темны и безлюдны. Тем временем в дюжине комнат, укрытых
в просторном подземном помещении, находящемся в двух милях от главного
здания, кипела работа. Там собрался весь штат отдела, усиленный восемью
десятками добровольных помощников.
Этажом выше, покоясь на мощных железобетонных перекрытиях, застыли
старинные тяжеловесные типографские прессы. Чистые, смазанные, блестящие,
они много лет простояли, ожидая того момента, когда неожиданный выход из
строя всей национальной системы телеинформации снова призовет их к действию.
Над ними на высоту в тысячу футов возносилась стройная громада - резиденция
полуофициальной "Вашингтон Пост".
В руки четырехсот взмыленных людей, уже давно сбросивших свои пидкаки,
стекались новости со всего земного шара. Телевидение, радио, кабельная сеть,
стратопочта, даже полевая связь вооруженных сил - все было отдано в их
распоряжение.
Но выше, на уровне земли, эта бешеная деятельность никак себя не
обнаруживала. Здание "Пост" было явно безлюдно, в бесконечных рядах его
неосвещенных окон дробилась тысячью отражений бледная луна. По тротуару
одиноко брел патрульный полицейский; он шагал, устремив взгляд на освещенный
циферблат уличных часов и ничего не подозревая о лихорадочной работе,
кипевшей у него под ногами. Все его мысли были сосредоточены на чашке кофе,
ждавшей его в конце обхода. Кошка молнией перебежала ему дорогу и шмыгнула в
тень.
А тем временем там, глубоко внизу, под нависшими бетонными громадами,
вдали от миллионов ничего не подозревающих, мирно спящих горожан, четыреста
человек фанатично трудились, готовя ужасную новость на грядущее утро.
Телеграфные ключи и скоростные печатающие аппараты отбивали то краткие
быстрые сообщения, то более длинные и зловещие. Бешено грохотали телетайпы,
выдавая горы информации. Надрывались телефоны, выплевывая чьи-то
металлические голоса. Мощный многоканальный коротковолновый передатчик
посылал через высотную антенну тревожные имнульсы по всему миру.
Стекающиеся отовсюду новости анализировались, сравнивались,
классифицировались. Бликер завершил опыт. Сообщает, что видит два шара,
парящие над Делавер авеню. 0'кей, передайте Бликеру, чтобы он забыл о них -
если сумеет! Звонит Уильямс. Говорит, что провел опыт и теперь видит
светящиеся шары. Поблагодарите Уильямса, и пусть он как можно скорее
куда-нибудь скроется! На проводе Толлертон. Опыт дал положительные
результаты. Он наблюдает вереницу голубых шаров, на большой высоте
пересекающих Потомак. Пусть спустится в укрытие и вздремнет.
- Это вы, Толлертон? Спасибо за информацию. Извините, но нам не
разрешено говорить, насколько результаты других опытов совпали с вашими.
Почему? Ну, конечно, ради вашей же безопасности. А теперь выкиньте все из
головы и ступайте баиньки!
Вокруг царил шумный, но методичный шурум-бурум: каждый звонок
пробивался сквозь встречные вызовы, каждый далекий абонент стремился
опередить остальных. Вот мужчина отчаянно вцепился в трубку, уже раз в
двадцатый пытаясь связаться со станцией ВРТС в Колорадо. Отчаявшись, он
сделал запрос в полицейское управление Денвера В другом углу радист
терпеливо и монотонно повторял в микрофон:
- Вызываю авианосец Аризона. Вызываю авианосец Аризона.
Ровно в четыре часа посреди этой суматохи появились двое; они вышли из
туннеля, по которому вот уже десять лет вывозили на поверхность тысячи еще
влажных газет, чтобы срочно доставить их на железнодорожную станцию.
Войдя, первый почтительно придержал дверь, пропуская вперед своего
спутника, высокого плотного мужчину со стальной шевелюрой и светло-серыми
глазами, спокойно и непреклонно глядевшими с жестковатого лица.
Он остановился и оценивающим взглядом окинул помещение.
- Господа, перед вами президент! - сказал его провожатый.
Наступила тишина. Все встали, вглядываясь в хорошо знакомые черты.
Глава государства знаком призвал их продолжать работу и вместе с
сопровождающими проследовал в отдельную кабину. Там он надел очки, взял в
руки несколько машинописных листков и придвинулся к микрофону.
Вспыхнула сигнальная лампочка. Президент заговорил. Голос его звучал
спокойно и уверенно, в интонациях ощущалась убедительная сила. Тонкая
аппаратура, скрытая в другом подземелье, на расстоянии двух кварталов,
улавливала его голос и воспроизводила в двух тысячах копий.
После его отъезда аппаратура, работавшая на полную мощность, выдала две
тысячи катушек магнитной пленки. Их быстро собрали, упаковали в
герметические контейнеры и увезли.
Стратоплан Нью-Йорк - Сан-Франциско, вылетевший в пять часов, унес на
борту две дюжины копий речи президента, спрятанных среди груза. Три из них
он успел оставить в пунктах посадки, после чего пилот потерял власть над
своими мыслями и стратоплан исчез навсегда.
Специальный рейс 4.30 на Лондон получил десяток копий, благополучно
перенес их через Атлантику и доставил в пункт назначения. Пилоту и его
помощнику сказали, что в запечатанных контейнерах находятся микрофильмы. Они
и считали, что там микрофильмы; поэтому те, кого их мысли могли бы,
заинтересовать, невольно обманулись, поверив в истинность сказанного.
До наступления критического часа по назначению попали примерно три
четверти копий. Из оставшейся четверти несколько задержались в пути по
естественным и непредвиденным причинам, остальные же явились первыми
потерями в новой беспощадной войне. Конечно, президент и сам мог бы без
труда произнести эту речь по всем программам сразу. Но речь его также без
труда могла быть прервана на первой фразе затаившейся в микрофоне смертью.
Теперь же целых полторы тысячи президентов ждали с речью наготове у полутора
тысяч микрофонов, разбросыных по всему земному шару одни в американских
посольствах и консульствах в Европе, Азии и Южной Америке, другие - на
дальних островах, затерянных в Тихом Океане, некоторые - на боевых кораблях,
вдали от людей и витонов. Десять расположились в безлюдных просторах
Арктики, где о витонах напоминали только безопасные вспышки в небесах.
В семь утра в восточных штатах, в полдень в Великобритании и в свое
время - в каждой точке планеты новость выплеснулась на первые страницы
газет, вспыхнула на теле и стереоэкранах, загремела из громкоговорителей и
радиоприемников, зазвучала с крыш домов.
Стон недоверия и ужаса вырвался у человечества. Он становился все
громче по мере того, как росла вера в реальность происходящего, и наконец
перешел в истерический вопль.
В голосе человечества звучало постигшее его потрясение, которое каждая
раса выражала в соответствии со своим эмоциональным складом, каждая нация -
со своими убеждениями, каждый человек - со своим темнераментом. В Нью-Йорке
обезумевшая толпа до отказа забила Таймс Сквер. Люди толкались, орали,
потрясали кулаками в хмурые небеса, распалившись, как загнанные в угол
крысы. В Центральном парке более благопристойная толпа молилась, распевала
гимны, взывала к Иисусу, оглашая воздух то протестами, то рыданиями.
В это же утро лондонская Пикадилли обагрилась кровью сорока самоубийц.
На Трафальгарской площади негде было яблоку упасть. Даже знаменитые каменные
львы скрылись под наплывом обезумевших толп. Кто-то требовал августейшего
присутствия Георга Восьмого, кто-то отдавал приказы самому Всемогущему. И
вот когда львы, казалось, от страха припали к земле еще ниже, чем
перепуганное человечество, когда побледневшие, покрытые испариной лица были
устремлены на ораторов, вещавших, что смерть есть расплата за содеянные
грехи, колонна Нельсона переломилась у основания, накренилась, на какое-то
мгновение, показавшееся вечностью, застида, как бы опираясь на другую
колонну, образованную людскими воплями, потом рухнула, придавив триста
человек. Фонтан змоций взмыл до небес - утоляющих жажду эмоций!
В то утро мусульмане переходили в христианство, а христиане ударялись в
пьянство. Народ метался между церковью и публичным домом, частенько
заканчивая психушкой. Грешники спешили омыться святой водой, а праведники -
забыться, погрязнув в пороке. Каждый сходил с ума по-своему. Каждый был
витонской коровой с набухшим выменем, получившей нужную подкормку.
И все же новость вышла наружу, несмотря на все попытки помешать этому,
несмотря на все созданные препятствия. Не все газеты откликнулись на
распоряжение правительства отдать первые страницы президентскому воззванию.
Многие, решив отстоять независимость прессы или, вернее, тупое упрямство
своих владельцев, внесли изменения в предоставленные им копии - добавили
юмора или нагнали страха, каждая по своему вкусу, - сохранив таким образом
освященную веками свободу допускать грубые искажения, именуемые свободой
печати. Несколько газет наотрез отказались печатать столь очевидную
галиматью. Некоторые упомянули новость в редакционных статьях,
охарактеризовав ее как явный предвыборный фокус, на который они и не
подумают клюнуть. Другие же честно старались сделать все возможное, но это
им не удалось.
"Нью-Йорк Таймс" вышла с опозданием, известив читателей, что ее
утренний выпуск не увидел свет в связи с "внезапными потерями в штате". В то
утро в редакции умерло десять сотрудников.
"Канзас Сити Стар" вышла вовремя, громогласно требуя ответа на вопрос:
что за очередную утку, рассчитанную на выкачивание денег, состряпали в
Вашингтоне на этот раз? Ее штат не пострадал.
В Эльмире редактор местной "Газетт" сидел за своим столом. Он был
мертв. Окоченевшие пальцы все еще сжимали полученную по телетайпу из
Вашингтона копию президентской речи. Помощник редактора, попытавшийся взять
листок, упал замертво у ног своего шефа. Третий распростерся у дверей -
репортер, погибший от безрассудного намерения исполнить долг, за который
отдали свои жизни его товарищи.
Радиостанция ВТТЦ взлетела в воздух в тот самый миг, когда ее микрофоны
включились, и диктор уже открыл рот, чтобы прочитать новости, за которыми
должна была последовать речь президента.
В конце недели подвели итог: семнадцать радиостанций в Соединенных
Штатах и шестьдесят четыре по всей планете были загадочным образом выведены
из строя некими сверхъестественными силами, причем как раз в нужное время,
чтобы не допустить трансляции нежелательных для противника новостей. Тяжелые
потери понесла и пресса. В критический момент редакционные здания рушились
от каких-то неведомых взрывов или же самые информированные члены редакций
гибли один за другим.
И все же мир узнал. Он получил ту весть, которую так тщательно
готовили. Даже невидимки не вездесущи.
Новость вышла наружу, и несколько избранных почувствовали себя в
безопасности. Зато всех остальных охватил ужас.
Вилл Грэхем вместе с лейтенантом Волем сидели у профессора Юргенса на
Линкольн Парнуэй и просматривали вечерние выпуски всех газет, которые
удалось раздобыть.
- Реакция в точности такая, как и следовало ожидать, - заметил Юргенс.
- Сплошная мешанина. Вот, взгляните!
Он развернул "Бостон Транскрипт". В газете не было никаких упоминаний о
невидимых силах, зато три колонии занимала передовая статья, содержавшая
яростные нападки на правительство.
"Нас не интересует, правда или ложь - мрачная сенсация, обнародованная
нынче утром, - вещал ведущий обозреватель "Трансирипт". - Зато нас
интересует, кто за ней стоит. Тот факт, что правительство взяло на себя
полномочия, которые избиратели ему никогда не давали, и практически
узурпировало первые страницы всех газет страны, мы рассматриваем как первый
шаг и диктатуре. Мы наблюдаем тенденцию к методам, которые наша свободная
демократическая страна не потерпит никогда, ни на единый миг, и которые
столкнутся с нашим непреклонным протестом, пока мы еще сохраняем свободу
голоса".
- Возникает вопрос, чьи взгляды выражает газета, - озабоченно сказал
Грэхем. - Можно предположить, что автор писал ее абсолютно честно и с
наилучшими намерениями. Вот только неизвестно, действительно ли он так
считает, или эти мысли коварно внушены ему извне, но он воспринимает их как
свои собственные и верит, что так оно и есть.
- Да, такая опасность существует, - согласился Юргенс.
- По нашим данным, витоны способны склонять общественное мнение в любую
сторону, незаметно внушая мысли, которые наилучшим образом служат их целям.
Поэтому разобраться, какие взгляды возникли и развились сами по себе, а
какие навязаны извне, практически невозможно.
- В этом вся трудность, - подтвердил профессор. - Витоны имеют
колоссальное преимущество: ведь они держат человечество в своих руках,
разделяя его, несмотря на все наши попытки к объединению. Теперь каждый раз,
когда какой-нибудь интриган начнет мутить воду, мы должны задать себе
жизненно важный вопрос: кто за этим стоит? - Он нацелил длинный тонкий палец
на статью, о которой шла речь. - Вот вам первый психологический удар,
нанесенный врагом, первый выпад против замышляемого единства - ловко
посеянное подозрение, что где-то якобы таится угроза диктатуры. Добрый
старый прием: облить противника грязью. И каждый раз на удочку попадаются
миллионы. И всегда будут попадаться - ведь люди скорее поверят выдумке, чем
убедятся в правде.
- Да уж. - Грэхем мрачно уставился в газету.
Воль задумчиво наблюдал за ним.
- "Кливленд Плейн Дилер" придерживается другого мнения, - заметил
Юргенс.
Он поднял газету и показал двухдюймовую шапку:
- Вот отличный пример того, как журналисты подают читателям факты. Этот
парень возомнил себя сатириком. Он делает тонкие намеки на некую пирушку,
состоявшуюся в Вашинггоне пару недель назад, и предлагает для витонов свое
название: "вампиры Грэхема". Что касается вас, он полагает, что вы чем-то
торгуете, скорее всего, очками от солнца.
- Скотина! - возмущенно бросил Грэхем. Уловив смешок Воля, он одарил
приятеля таким взглядом, что тот быстренько примолк.
- Да вы не расстраивайтесь, - продолжал Юргенс. - Если бы вам довелось
заниматься массовой психологией столько лет, сколько мне, вы давно перестали
бы удивляться. - Он похлопал рукой по газете. - Этого следовало ожидать.
Журналисты считают, что правда существует только для того, чтобы ее
насиловать. А факты они уважают только тогда, когда это им выгодно. В
остальных случаях гораздо умнее пичкать читателей всяким вздором. Это
поднимает журналиста в собственных глазах и дает ему ощущение превосходства
над нами, дураками.
- Увидь они все воочию, превосходства бы у них сильно поубавилось.
- Да нет, навряд ли. - Юргенс на мгновение задумался, потом сказал: -
Не хотелось бы впадать в мелодраму, но, будьте добры, скажите, нет ли сейчас
поблизости витонов?
- Ни одного, - успокоил его Ррэхем, бросив в - окно взгляд широко
раскрытых сверкающих глаз. - Несколько парят вдали, над крышами домов, еще
два висят высоко в воздухе над дорогой, а здесь их нет.
- Ну и слава Богу, - лицо ученого прояснилось. Он провел пятерней по
длинным седым волосам и едва заметно улыбнулся, увидев, что Воль тоже
вздохнул с облегчением. - Меня интересует, что нам делать дальше. Теперь мир
узнал самое худшее - и что же он намерен предпринять, да и что он сможет
предпринять?
- Мир должен не только узнать самое худшее, но и осознать его как
суровую и непреложную истину, - убежденно проговорил Грэхем. - Правительство
включило в свой стратегический план практически все крупные химические
компании. Первый шаг - выбросить на рынок массу дешевых препаратов, входящих
в формулу Бьернсена, чтобы весь народ смог сам увидеть витонов.
- Ну и что это нам дает?
- Это дает большой шаг к неизбежному обнародованию всех фактов. Нужно,
чтобы в грядущей схватке мы могли опереться на единодушное общественное
мнение. Я не имею в виду только нашу страну. Оно должно быть единодушным во
всемирном масштабе. Всем нашим вечно грызущимся группировкам - политическим,
религиозным и всяким прочим - придется прекратить раздоры перед лицом
нависшей опасности и, объединившись, помочь нам в борьбе, чтобы раз и
навсегда покончить с врагом.
- Наверное, вы правы, - неуверенно заметил Юргенс, - вот только...
Но Грэхем продолжал:
- Еще необходимо собрать как можно больше информации о витонах. Ведь
то, что мы знаем о них сегодня, - сущая малость. Нам нужно гораздо больше
сведений, а их могут предоставить только тысячи, может быть, даже миллионы
наблюдателей. Мы должны как можно скорее уравновесить колоссальное
преимущество, которое имеют витоны, уже много веков назад постигшие
человеческую природу, и так же досконально выведать о них все возможное.
Познай своего врага! Бесполезно готовить заговоры и сопротивляться, пока мы
не знаем точно, кто нам противостоит.
- Вполне разумно, - согласился Юргенс. - Я не вижу для человечества
никакого выхода, пока оно не сбросит это бремя. Только сознаете ли вы, что
такое сопротивление?
- Что же это по-вашему? - поинтересовался Грэхем.
- Гражданская война! - Психолог даже взмахнул рукой, стремясь
подчеркнуть серьезность своего заявления. - Чтобы получить шанс нанести
витонам хотя бы один удар, вам придется сначала завоевать и подчинить
полмира. Человечество разделится на две враждующие половины - уж об этом они
позаботятся. И ту половину, которая окажется под витонским влиянием, другой
половине придется одолеть, возможно, даже истребить, и не просто до
последнего воина, но даже до последней женщины, до последнего ребенка!
- Неужели все они дадут себя провести? - вставил Воль.
- До тех пор, пока люди думают железами, желудками, бумажниками - всем,
кроме мозгов, провести их - проще простого, - зло бросил Юргенс. - Они
попадаются на каждый ловкий, настойчивый, возбуждающий пропагандистский трюк
и всякий раз оказываются в дураках. Возьмите хотя бы япошек. В конце
позапрошлого века мы называли их цивилизованным, поэтичным народом и
продавали им лом черных металлов и станки. Через десяток лет мы звали их
грязным желтобрюхим сбродом. В 1980-м мы снова обожали их, лобызали и
называли единственными демократами во всей Азии. А к концу века они опять
превратились в исчадий ада. Такая же история с русскими: их поносили,
расхваливали, опять поносили, снова расхваливали - и все в зависимости от
того, к чему призывали народ: поносить или расхваливать Любой ловкий
обманщик может взбудоражить массы и убедить их влюбить одних и ненавидеть
других, смотря что его в данный момент устраивает. И если заурядный мошенник
способен разделять и властвовать, что же тогда говорить о витонах! - Он
повернулся к Грэхему. - Помяните мои слова, молодой человек: первым и самым
трудно одолимым препятствием станут миллионы истеричных дуралеев, наших же
собратьев.
- Боюсь, что вы правы, - неохотно признал Грэхем.
Юргенс действительно оказался прав, еще как прав. Через семь дней
формула Бьернсена поступила на рынок, причем в огромных количествах. А на
восьмой день рано утром последовал первый удар. Он грянул с такой
разрушительной силой, что человечество было парализовано, как при
психической атаке.
На лазурное небо, обрызганное розоватым светом утреннего солнца,
невесть откуда низверглись две тысячи огненных струй. Спускаясь все ниже,
они бледнели, расплывались и наконец превратились в мощные выхлопы
незнакомых желтых стратопланов.
Внизу лежал Сиэтл. Его широкие улицы были еще совсем малолюдны. Из
печных труб поднимались редкие кудрявые дымки. Множество изумленных глаз
устремились в небо, множество спящих заворочались в своих постелях, когда
воздушная армада с ревом пронеслась над Паджет Саунд и обрушилась на город.
Стремительный бросок - и рев перешел в пронзительный вой. Желтая свора
промчалась над самыми крышами домов. На нижних поверхностях обрубленных
крыльев уже можно было разглядеть эмблемы в виде пламенеющих солнц. От
стройных, удлиненных корпусов стали парами отделяться какие-то черные
зловещие предметы. Несколько мгновений, показавшихся вечностью, они
беззвучно падали вниз. И сразу же дома превратились в бешено крутящиеся
вихри пламени, дыма, обломков дерева и кирпича.
Шесть ужасных минут Сиэтл содрогался от серии мощных взрывов. Потом две
тысячи желтых смертей, как адские призраки, взмыли в извергнувшую их
стратосферу.
Четыре часа спустя, когда улицы Сиэтла еще сверкали от осколков битого
стекла, а уцелевшие жители еще стонали среди развалин, атака повториласк На
этот раз пострадал Ванкувер. Пике, шестиминутный ад - и снова ввысь.
Медленно, словно неохотно, густеющие струи реактивных выхлопов растворялись
в верхних слоях атмосферы. А внизу лежали изрытые улицы, обращенные в руины
деловые кварталы, разрушенные жилые дома, вокруг которых бродили враз
постаревшие мужчины, рыдающие женщины, плачущие дети; многие были ранены. То
здесь, то там слышался неумолчный крик, будто чья-то навеки проклятая душа
претерпевала все муки ада. То здесь, то там звучал короткий отклик,
приносивший покой и облегчение тем, кто в них так нуждался. Маленькая
свинцовая пилюля служила долгожданным лекарством для смертельно
искалеченных.
Вечером того же дня, во время сходной и столь же эффективной атаки на
Сан-Франциско, правительство Соединенных Штатов официально опознало
агрессоров. Для опознания могло бы вполне хватить эмблем на их машинах, но
весть, которую они несли, была слишком невероятна, чтобы поверить. К тому же
власти еще не забыли те дни, когда считалось выгодным наносить удар под
флагом любой страны, кроме своей собственной.
И все же догадка оказалась верной. Имя врага - Азиатское Сообщество, с
которым у Соединенных Штатов были, казалось бы, самые что ни на есть
дружеские отношения.
Отчаянная радиограмма с Филиппин подтвердила истину. Манила
капитулировала. Боевые корабли Сообщества, его самолеты и сухопутные войска
наводнили весь архипелаг. Филиппинская армия больше не существовала, а
Тихоокеанский флот Соединенных Штатов, который проводил маневры в тех краях,
подвергся нападению, как только поспешил на помощь созникам.
Америка схватилась за оружие, а ее лидеры собрались на совещание, чтобы
обсудить новую, так внезапно вставшую перед ними проблему. Богатые
прожигатели жизни пытались увильнуть от призыва. Сектанты, исповедующие
конец света, удалились в горы и там ожидали пришествия архангела Гавриила,
который одарит их всех нимбами. Остальные, широкие. массы, готовящиеся
принести себя в жертву, боязливо перешептывались, задавая друг другу
вопросы:
- Почему они не используют атомные бомбы? Потому что их нет, или они
просто опасаются, что у нас их больше?
Но дело было даже не в атомных бомбах. Вне всяких сомнений, жестокое,
ничем не мотивированное нападение было спровоцировано витонами. Как же им
удалось так распалить и науськать Азиатское Сообщество, обычно пребывающее в
полудремотном состоянии?
Ответ на этот вопрос дал пилот-фанатик, сбитый во время безумного
одиночного налета на Денвер.
- Пришло время, когда наш народ должен получить свое законное
наследство, - заявил он. - На нашей стороне невидимые силы. Они помогают
нам, направляя к божественно предопределенному уделу. Настал судный день, и
кротким предстоит унаследовать землю.
Разве наши святые, узрев эти маленькие солнца, не распознали в них
духов наших славных предков? - вопрошал он с уверенностью человека, не
сомневающегося в ответе. - Разве солнце - не наш древний символ? Разве мы не
дети солнца, которым после смерти суждено самим превратиться в маленькие
солнца? Что есть смерть, как не обычный переход из царства бренной плоти в
небесное царство сияющего духа, где нас вместе с нашими досточтимыми отцами
и благородными отцами наших отцов ждет великая слава?
Путь Азии отмечен свыше, - с безумным видом выкрикивал фанатик, - путь,
что благоухает райскими цветами прошлого и порос недостойными плевелами
настоящего. Убейте же меня, убейте, чтобы я смог по праву занять свое место
в ряду предков, ибо только они одни могут благословить мое нечистое тело!
Вот такой мистический вздор нес пилот-азиат. Весь его континент
воспламенился этой бредовой мечтой, коварно взращенной и тонко привитой умам
людей невидимыми силами, завладевшими Землей задолго до правления династии
Мин, силами, которые досконально изучили людей-коров и знали, когда и где
дергать их набухшее вымя. Столь блестящая идея - выдать себя за духа предков
- делала честь дьявольской изобретательности витонов.
Пока западное полушарие срочно мобилизовывало все силы, преодолевая
постоянные и необъяснимые препятствия, а восточное развертывало священную
войну, лучшие умы Запада неистово бились над тем, как бы опровергнуть
безумную идею, навязанную азиатскому миру, и донести до него ужасную истину.
Но тщетно! Разве не западные ученые впервые обнаружили маленькие
солнца? Как же они могут теперь оспаривать их существование? Так вперед, к
победе!
Охваченные духовной горячкой орды азиатов кипели и бурлили, выйдя из
своего обычного миролюбивого состояния. Глаза сверкали, но не мудростью, а
неведением, души следовали "божественному промыслу". Лос-Анджепес был опален
низвергшимся с небес огненным вихрем. Первый же вражеский пилот-одиночна,
добравшийся до Чикаго, взорвал небоскреб, перемолов тысячу тел со сталью и
бетоном, пока робот-перехватчик успел сбить его на лету.
До 20 августа ни одна из сторон так и не прибегла ни к атомным бомбам,
ни к отравляющим газам, ни к биологическому оружию. Каждая опасалась
возмездия, и это было самой эффективной защитой. Война, хоть и кровавая,
пока оставалась "странной войной".
Тем не менее, азиатские войска целиком захватили Калифорнию и южную
половину Орегона. Первого сентября воздушные и подводные суда сократили
рейды через Тихий океан, чтобы уменьшить все растущие потери. Довольствуясь
укреплением и обороной огромного плацдарма, завоеванного на американском
континенте, Азиатское сообщество развернуло наступление в противоположном
направлении.
Его победоносные войска хлынули на восток. В них влились обезумевшие
армии Вьетнама, Малайзии, Сиама. Двухсоттонные танки на широченных гусеницах
с грохотом карабкались на горные перевалы, а когда застревали, толпы народа
толкали их вперед. Механические кроты прогрызали широкие просеки в
непроходимых джунглях, бульдозеры собирали отходы и сгребали в кучи, а
огнеметы - сжигали. Небо так и кишело стратопланами. Азиаты побеждали
числом. В их распоряжении было надежное оружие, достунное каждому, -
собственная плодовитость.
Чудовищное скопление людей и машин наводнило Индию. Ее население,
испокон веков исноведавшее мистицизм и к тому же воодушевленное витонами,
встретило завоевателей с распростертыми объятиями. Сразу триста миллионов
индусов записались в добровольцы. Они влились в восточную армаду, и с ними
уже четверть человечества стала послушно исполнять волю Властелинов Земли.
Но не все упали на колени и склонили головы. Витоны с дьявольской
хитростью умножили урожай эмоций, вдохновив на сопротивление мусульман
Пакистана. Восемьдесят миллионов стеной встали на защиту Персии и преградили
путь захватчикам. Весь остальной мусульманский мир был готов выступить в
поддержку. Люди бешено сражались и гибли во имя Аллаха, и Аллах бесстрастно
способствовал насыщению витонов.
Коротая передышка, вызванная перемещением театра боевых действий,
позволила Америке перевести дух и оправиться от первого потрясения. Пресса,
поначалу занятая исключительно освещением всех подробностей конфликта,
теперь сочла уместным уделить некоторое внимание и другим темам, в
частности, экспериментам Бьернсена, а также старым и новым сведениям о
деятельности витонов.
Вдохновившись коллекцией вырезок, собранной Бичем, некоторые газеты
провели ревизию своих собственных архивов в надежде обнаружить сходные
случаи, которые когда-то остались незамеченными. Началась повальная охота за
давно забытыми фактами. Одни вели ее, желая найти подтверждение собственным
излюбленным теориям, другие преследовали более серьезные цели - получить
ценные сведения о витонах.
"Геральд Трибьюн" высказала мнение, что не все люди одинаково
воспринимают один и тот же диапазон электромагнитных частот, и объявила, что
некоторые наделены более широким зрительным восприятием. "Такие особо зоркие
индивиды, - утверждала "Геральд Трибьюн", - уже давно и не раз улавливали
смутные образы витонов, только не могли их опознать. Несомненно, именно эти
мимолетные впечатления породили разнообразные легенды о привидениях, духах,
джиннах и прочие "предрассудки". Из этой теории напрашивался вывод, что все
спириты - слаженная команда витонских марионеток, но "Геральд Трибьюн" на
зтот раз решила не щадить религиозных чувств.
Только год назад эта же "Геральд Трибьюн" сообщала о странно окрашенных
огоньках, плывших по небу над Бостоном, штат Массачусетс. Насколько удалось
проследить, сообщения о похожих огнях поступали в разное время, причем
удивительно часто. Все репортажи отличало одно: научный мир, всегда
кичившийся своей любознательностью, не проявил к ним ни малейшего интереса.
Все специалисты отмахнулись от этих огней, как от непонятных явлений,
начисто лишенных смысла и не заслуживающих дальнейшего исследования.
Вот примеры. Февраль 1938 года - разноцветные огни замечены над
Дугласом, остров Мэн. Ноябрь 1937 - падение огромного светящегося шара
напугало жителей Донагхади, в Ирландии. В это же время по воздуху проплывали
другие светящиеся шары, поменьше. Май 1937 - трагическая гибель немецкого
трансатлантического дирижабля "Гинденбург", которую приписали "огням святого
Эльма". Ученые навесили на этот загадочный случай этикетку - и снова
погрузились в дремоту. Июль 1937 - Чэтэм, штат Массачусетс: радиостанция
морской корпорации сообщила о радиограмме с британского грузового корабля
"Тотжимо", переданной американским судном "Скэнмейл". В ней говорилось о
загадочных цветных огоньках, замеченных в пятистах милях от Кейп Рейс,
Ньюфаундленд.
"Нью-Йорк Таймс", 8 января 1937 года: ученые, устав считать ворон,
вывели новую теорию, объясняющую голубые огни и "сходные электрические
явления", которые часто наблюдались близ Хартума в Судане и Кано в Нигерии.
"Рейнолдс Ньюс", Британия, 29 мая 1938 года: девять человек пострадали
от какого-то загадочного объекта, упавшего с неба. Один из пострадавших,
некий м-р Дж Херн, описывал его как "огненный шар".
"Дейли Телеграф", 8 февраля 1938 года: сообщение о сверкающих шарах,
замеченных многими читателями во время потрясающего северного сияния,
которое в Англии вообще большая редкость.
"Уэстерн Мейл", Уэльс, май 1933: над озером Бала в среднем Уэльсе
наблюдались фосфоресцирующие шары.
"Лос Анджелес Игзэминер", 7 сентября 1935 года: нечто напоминающее
"пеструю вспышку молний" средь бела дня упало с неба в Сентервилле, штат
Мэриленд, сбросило мужчину со стула и подожгло стол.
"Ливерпульское Эхо", Британия, 14 июля 1938 года: нечто, по описанию
свидетелей похожее на большой голубой шар, проникло в шахту номер три
рудника Болд Коллиери, Сент-Хеленс, Ланкашир, воспламенило скопившиеся в ней
рудничные газы и вызвало "таинственный взрыв". 17 января 1942 года в
Северной Ирландии голубие огни, не замеченные радарами, вызвали вой сирен
противовоздушной оборони В небо поднялись самолеты-перехватчики, но ни одна
бомба не была сброшена, и ни один самолет не был сбит. В газеты эта новость
не попала и была расценена как очередная вылазка немцев. Четырьмя месяцами
раньше берлинская артиллерия дала залп по "навигационным огням", хотя
никаких самолетов над городом не было.
В "Сидней Геральд" и "Мельбурн Лидер" было напечатано множество
пространных сообщений о сияющих шарах, или шаровых молниях, которые по
непонятным причинам наводнили Австралию в 1905 году, особенно в феврале и
ноябре. Испуганные антиподы кинулись совещаться. Воины-ветераны заседали на
высшем уровне. Один из странных феноменов, зарегистрированный обсерваторией
Аделаиды, летел так медленно, что его наблюдали целых четыре минуты, пока он
не исчез. Бюллетень Французского астрономического общества, октябрь 1905
года: в Италии, в провинции Калабрия, замечены странные светящиеся объекты.
Как сообщила "Иль Пополо а'Италия", такие же объекты отмечались в той же
местности в сентябре 1937 года.
Кто-то отыскал старое издание "Путешествия на "Вакханке", в котором
король Георг Пятый, тогда еще юный принц, описывал странную вереницу парящих
огней, напоминающих "корабль-призрак, весь залитый светом", Его видели
двенадцать членов экипажа "Вакханки" в четыре часа утра 11 июня 1881 года.
"Дейли Экспресс", Британия, 15 февраля 1923 года: сверкающие огни были
замечены в Йоркшире, Англия. "Литерари Дайджест", 17 ноября 1925 года:
похожие огни замечены в Северной Каролине. "Филд", 11 января 1908 года:
светящиеся объекты в Норфолке, Англия. "Дагбладет", 17 января 1936 года:
целые сотни блуждающих огоньков в южной Дании.
Ученые рьяно занимались поисками луковой гнили на высоте двадцати тысяч
футов, но блуждающие огоньки так никого и не заинтересовали. И это не их
вина: как и все прочие - святые и грешники - они делали то, к чему их
побуждали витоны. "Питерборо Эдвертайзер", Британия, 27 марта 1909 года:
таинственные огни в небе над Питерборо. Через несколько дней "Дейли Мейл"
подтвердила это сообщение и дала несколько других репортажей из дальних
краев. Должно быть, в марте 1909 года в Питерборо произошел какой-то всплеск
эмоций, но ни одна из газет не опубликовала никаких сведений, наводящих на
мысль о взаимосвязи между деятельностью людей и витонов.
"Дейли Мейл", Британия, 24 декабря 1912 года напечатала статью графа
Эрна, в которой описывались сверкающие огни, появлявшиеся на протяжении
"семи или восьми лет" в окрестностях Лох-Эрн в Ирландии. Объект, вызвавший
вой сирен в Белфасте в 1942 году, прилетел со стороны Лох-Эры. "Берлинер
Тагеблатт", 21 марта 1880 года: целая стая парящих огней замечена в
Каттенау, в Германии. В ХIХ веке сообщения о светящихся шарах поступали из
десятков мест, расположенных в разных точках земного шара: из Французского
Сенегала, с болот Флориды, из Каролины, Малайзии, Австралии, Италии и
Англии.
"Геральд Трибьюн" превзошла всех, издав любовно подготовленный
специальный выпуск, содержащий двадцать тысяч ссылок на летающие огни и
светящиеся шары, почерпнутых из четырехсот номеров "Даут". Сверх того она
дала копию каракулей Уэбба, сфотографированных в параллельных лучах света,
сопроводив их мнением редакции: дескать, ученый перед смертью работал в
правильном направлении.
Теперь, в свете последних событий, кто бы рискнул утверждать, сколько
шизофреников больны понастоящему, сколько стали жертвами витонского
вмешательства и сколько - обычные люди, случайно наделенные необычным
зрением?
"Все ли люди, обладающие сверхзрением, так просты, как мы полагали? -
перефразируя Уэбба, вопрошала "Геральд Трибьюн", - или же они способны
воспринимать частоты, недоступные большинству из нас?"
Далее следовали выдержки из статей, раскопанных в старых изданиях.
Происшествие с козой, которая гонялась по полю невесть за чем, а потом упала
замертво... Происшествие со стадом коров, которое внезапно обезумело от
страха и стало бегать вокруг пастбища, услужливо вознося рвущиеся наружу
эмоции в небеса. Случай массовой истерии на индюшачьей ферме, где за десять
минут спятило одиннадцать тысяч индюков, обеспечив таким образом закуской
невидимых странников. Сорок пять сообщений о собаках, которые жалобно выли,
поджимали хвосты и уползали на брюхе - неизвестно отчего! Случаи эпидемии
бешенства у собак и скота, "слишком многочисленные, чтобы их перечислять". И
все они, по утверждению "Геральд Трибьюн", доказывают, что глаза у животных
устроены по-другому, чем у большинства людей, не считая горстки избранных.
Публика проглотила все эти сообщения, изумилась, ужаснулась и стала
днем и ночью трястись от страха. Толпы бледных, перепуганных людей
штурмовали аптеки, сметая запасы медикаментов, входящих в формулу Бьернсена,
как только они поступали в продажу. Тысячи, миллионы прошли обработку
согласно инструкции, начали видеть мир во всей его дьявольской реальности и
отбросили последние остатки сомнений.
В английском городе Престоне никто не видел ничего из ряда вон
выходящего, пока не оказалось, что местный химический завод
противорадиационных препаратов заменил метиленовую синьору толуидиновой. В
Югославии некий профессор Зингерсон из Белградского университета послушно
обработал себя йодом, метиленовой синькой и мескалем, близоруко взглянул на
небо - и не увидел ничего такого, чего не видел раньше, начиная с рождения.
Так он и заявил в едкой, саркастической статье, опубликованной итальянской
газетой "Доменика дель Корьере". Два дня спустя один американский ученый,
путешествующий по свету, убедил газету напечатать его письмо, где советовал
добрейшему профессору либо снять очки со свинцовыми стеклами, либо заменить
их на линзы из флюорита. Никаких возражений от рассеянного югослава не
поступило.
Тем временем на западе Америки устрашающего вида танки совершали
пробные броски и беспорядочные рейды через линию огня, сталкивались и
превращали друг друга в груды металла. Скоростные стратопланы,
вертолеты-корректировщики, стройные, вытянутые истребители и управляемые
бомбы утюжили небо над Калифорнией, Орегоном и важными стратегическими
пунктами на востоке. До сих пор ни одна из сторон не воспользовалась атомным
оружием, опасаясь запустить процесс, остановить который человечество уже не
сможет. В основе своей эта война развивалась по принципу предыдущих, столь
же или менее кровавых войн: несмотря на более современные методы, несмотря
на использование автоматики и роботов, несмотря на развитие вооруженного
конфликта, до так называемой "кнопочной войны" исход дела решали рядовые
солдаты, простые пехотинцы.
У азиатов их было вдесятеро больше, и они продолжали множиться,
опережая потери.
Пространство сжалось еще больше, когда через месяц военных действий в
бой вступили сверхзвуковые ракеты. Они сновали взад и вперед над Скалистыми
горами, за пределами зрения и далеко за звуковым барьером, чаще всего не
попадая в назначенную цель, и все же время от времени нанося жестокие удары
по густонаселенным районам. Десятимильный промах при дальности полета в
тысячу миль или даже две или три тысячи - не такой уж плохой результат. На
всем пространстве от Лхасы до Бермуд любой город мог того и гляди с грохотом
взлететь в воздух.
Небеса сверкали и пламенели, с чудовищным бесстрастием изрыгая смерть,
а люди всех рас и вероисповеданий доживали последние минуты и часы. Защитой
им были лишь надежда да неведение: никто не знал, что готовит следующий миг.
Земля и небо вступили в сговор, породив ад. Народ принимал свою участь с
животным фатализмом, свойственным простому люду, хотя глаза видели больше,
чем когда бы то ни было, а разум постоянно сознавал угрозу, более
неотвратимую, более ужасную, чем любое порождение рода человеческого.
Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
все книги автора
