Художественная литература



Эрик Фрэнк Рассел. Безумный мир.

7 Шесть слов состояли из двадцати восьми букв и требовали ответа, от которого зависела его судьба. Правда, в записке не говорилось о смерти прямо; угроза даже основывалась на том, что Армстронг говорил, о чем думал. Эти фокусники могли сделать с ним все, что угодно, - если их могущества хватило на то, чтобы бросить вызов правительствам многих государств и по меньшей мере на двадцать лет задержать завоевание Марса, значит, им вовсе незачем стесняться в средствах, когда дело касается одного человека. Шесть слов - они давили так, как петля сдавливает шею повешенного. Армстронг прочитал вопрос в третий раз. Фраза была отпечатана голубым шрифтом, она казалась наглой, самоуверенной, вызывающей, словно писавший ее упивался тем, что ставил именно неразрешимую задачу. "ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?" Щелчком отправив бумажку на крышку столика, Армстронг сел, отодвинул поднос с едой в сторону, упер локти в стол и обхватил голову руками. Жареные цыплята его больше не интересовали. Это послание напоминало звонок в опытах Павлова; только собака, вместо того чтобы истекать слюной, задумалась! Не меняя позы, Армстронг дал волю мыслям. Если он нормален, они обязательно куда-нибудь его приведут. Если он сумасшедший, они будут просто носиться по кругу. Нортон был прав - я слишком много думаю. Можно ли существовать, не думая? "Я мыслю, следовательно, я..." Я - что? Я - Джон Дж.Армстронг. Так утверждается. Я дал жизнь умным вещицам, задуманным Джоном Дж.Армстронгом. Некоторые люди похвалили эти вещи, расценили их как плоды здравого ума и даже оказались настолько любезны, что приписали мне искру гениальности. И... и... гений сродни безумцу! Куда это я опять? Я стою на границе? Я преуспевал по одну сторону этой границы, а сейчас оказался по ее другую сторону? Тонкая красная линия... В любом случае, что заставляет их подозревать, что я ненормален? Откуда им известно, что они сами нормальные? Что такое нормальность? Разве есть четкое определение? Если есть, то кто его придумал? И с чего этот парень взял, что он сам нормальный? Откуда вообще человек знает, что он в своем уме? "ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?" Ответ: конечно, я нормален. Откуда вам это известно? Я должен быть нормальным! Это почему? Потому что я так считаю. Так может считать любой псих! Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? И сумасшедших убирают с дороги, не правда ли? Менее спятившие изолируют более спятивших. Говорят, что разница между теми, кто сидит в тюрьме, и теми, кто там не сидит, в том, что последние никогда не попадались с поличным. Разница между теми, кто в сумасшедшем доме, и теми, кто вне его... - Заткнись! - Крик вырвался у него непроизвольно, и Армстронга даже передернуло от ярости, с которой он прозвучал. Поднявшись из-за стола, он принялся мерить шагами камеру. Не тревожься, сынок. Это все пустяки. Сумасшедшие часто беседуют сами с собой. Иногда кричат. Иногда вопят. Иногда пронзительно визжат на таких высоких нотах, что слух не выдерживает. Иногда они шепчут, шепчут, шепчут, а их налитые кровью глаза видят то, чего нигде нет. Они вытворяют и другие фокусы. Они носят талисманы, без которых не решаются перейти улицу. У них есть счастливые числа, которые управляют их жизнью, и перед каждым делом они повторяют эти числа про себя. Когда им кажется, что никто их не видит, они трогают дверные ручки, потому что не потрогать дверную ручку - ужасная примета. Они избегают наступать на трещины между камнями мостовой, ибо наступить на такую трещину означает разделить надвое живую душу. Свихнувшемуся необходимо одиночество, потому что со временем безумие расцветает и требует все больше и больше сил, и бедняга отдает их с готовностью... Но за тобой-то не числится ничего такого, сынок. Или?.. "ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?" Разве ты забыл, что твой долг - принимать стойку "смирно" всякий раз, когда коллекция надраенных медных труб воспроизводит акустические колебания в определенной последовательности? Говоришь, ты никогда не совершил, бы подобной нелепости? Пятьдесят миллионов французов делают это всякий раз, когда оркестр играет "Марсельезу", а пятьдесят миллионов французов не могут быть все сплошь ненормальны, верно? Хватался бы ты левой рукой за правую ступню, едва заслышав "Крошка, танцуй веселей", если сто миллионов поступают именно так и ожидают, что ты последуешь их примеру? Ты не последуешь? Лжешь! - Сумасшедшие - лгуны, - ни к кому не обращаясь, произнес Армстронг. - Они лгут самим себе, упорно и многословно, и им легко себя обманывать, потому что они живут в придуманном, призрачном мире. Я себе не лгу. Я не идиот. Я разговаривал с собой, чтобы лучше сосредоточиться, так иногда делают и другие люди. Это просто привычка себя анализировать и не имеет никакого отношения к вопросу о здравом уме. Эта маленькая речь успокоила его, но не убедила. Армстронг страдал грехом скептицизма, ибо слишком хорошо знал, насколько легко убедить того, кто хочет, чтобы его убедили. Он же не собирался сдаваться на милость эмоций. Ведь именно способ мышления определяет, здравый ум или нет. Если мысли приводят человека к конкретному результату - значит, этот человек разумен, нормален. Но если под влиянием эмоций человек не способен ни до чего додуматься, если эмоции возьмут верх над разумом - такой человек безумен. Но что такое конкретный результат? И кто сказал это... и откуда он знал, что он сам нормален? Армстронг вернулся за стол. Придвинув поднос с едой, он оглядел его без всякого энтузиазма и раздраженно пробурчал: - Будь я проклят, если хочу есть, но я не собираюсь давать им повод думать, что они меня запугали, - это у них не получится! Покончив с обедом, он развернул кресло к решетке и дал свободу своим мыслям, которые вертелись вокруг Клэр Мэндл, но отнюдь не имели отношения к ее научной деятельности. Армстронг вспомнил, как ее миндалевидные глаза вглядывались в его лицо. К таким глазам очень пошла бы изумрудно-зеленая шляпка эльфа с помпончиком на макушке. Когда-нибудь он обязательно купит ей такую шляпку и заставит надеть. Армстронг сидел, не отрывая глаз от решетки. Наконец появился охранник. Он поставил под решетку чай и тарелку с пирожными и стал ждать, когда Армстронг отдаст ему пустой поднос, оставшийся от обеда. Трюк, который задумал Армстронг, мог не сработать, но попробовать стоило. По крайней мере, они получат столько же пищи для размышлений, сколько сами дали ему. А кроме того - долой однообразие в жизни! - Давай на пари, что сам ты такого не пробовал? - вызывающе бросил Армстронг сквозь решетку. Охранник не отреагировал, более того, не удосужился поднять на узника глаза. Беззаботно пожав широкими плечами, Армстронг выпустил вторую отравленную стрелу: - А ты смотрел последний фильм с Консуэлой Игуэрола? Потрясающий фильм! Если б ты смотрел, то, наверное, до сих пор был бы в столбняке. Впрочем, выбрось это из головы, парень, - Консуэла все равно не для тебя. Охранник нетерпеливо дернулся. Армстронг не спеша оглядел его с головы до ног, но и это не возымело никакого эффекта. Тогда он принес пустой поднос и начал просовывать его под решетку, удерживая в дюйме над полом. Но как только поднос оказался на "той стороне" и охранник наклонился, чтобы его взять, Армстронг разжал пальцы. Ампула, прикрепленная к днищу подноса, на дальнем от Армстронга конце, треснула с характерным звуком лопнувшего стекла, и Армстронг едва успел отскочить прочь, когда струя мутного газа ударила снизу прямо в лицо охраннику. Несколько секунд тело беспорядочно дергалось, тщетно пытаясь выпрямиться, затем рухнуло вперед, лицом в поднос. Сдернув со стола скатерть, Армстронг начал лихорадочно размахивать ею, отгоняя от себя воздух. Потом он остановился, потянул носом, снова замахал скатертью, постепенно приближаясь к решетке и одновременно принюхиваясь, пока наконец не удостоверился, что пары рассеялись. Просунув руки сквозь прутья, он поднял охранника на ноги и прислонил к решетке. Именно в этот момент он заметил еще двух охранников, да и то лишь потому, что они стояли рядом, опершись о противоположную стену. Они небрежно отделились от стены, держа руки в карманах; на суровых лицах не отражалось ни страха, ни беспокойства, ни какого-либо желания вмешаться. Оба глядели на Армстронга со странным выражением вялого интереса. Придерживая свою бесчувственную жертву одной рукой и не сводя внимательных глаз с двух зрителей, Армстронг другой рукой обыскал охранника. Обыск он проделал тщательно, обследовав все карманы, и все это время двое громил с академическим интересом следили за его действиями. Это была самая идиотская ситуация, в которую он когда-либо попадал. В конце концов Армстронг осторожно отпустил охранника, и тот мягко сполз на пол. Армстронг поморщился. Ни ключа, ни оружия, ничего такого, что оправдало бы затраченные усилия. Парочка приблизилась к решетке и подняла своего бесчувственного товарища. Ближайший к Армстронгу заглянул в камеру и спросил: - Вас обыскали. Где вы взяли ампулу? - Наконец-то слышу человеческую речь, - одобрительно заметил Армстронг. - Я думал, вы все языки проглотили. Как насчет немножко поболтать? - Отвечайте на вопрос, - упорно гнул свое охранник. - Вы еще слишком молоды, чтобы знать о таких вещах. Вот вы скушаете свою манную кашку, вырастете большими, тогда папа вам все расскажет. Как с гуся вода. Этот тип не выказал ни раздражения, ни гнева, ни какого-либо другого чувства. Воистину, кто бы ни подбирал сюда охранников, он, наверное, нанимал самых флегматичных типов на свете. Восприняв его отказ отвечать так, словно это не имело ни малейшего значения, охранник приподнял голову и плечи пострадавшего коллеги и спросил: - Сколько он пробудет в нокауте? - Минут двадцать, - ответил Армстронг. - Потом он очухается без всяких последствий. Охранник понимающе кивнул, и оба удалились, унося своего товарища. Расстроенный Армстронг слонялся по камере. Ни ключа, ни оружия - вообще ничего. Редкостное невезение. Они опередили его и тут, заранее рассчитав, что он попытается освободиться. Именно поэтому у охранника не оказалось ничего полезного. Двойная страховка - ведь они обыскали его, пока он был без сознания. Теперь Армстронгу стало понятным поведение двух остальных тюремщиков. Хотя, Бог свидетель, ему доставило бы больше удовольствия, если бы они набросились на него, как рассерженные гориллы, - уж тогда бы он им показал, где раки зимуют. Черта с два они бы с ним справились. А если бы и справились, то одного он успел бы приложить как следует. Увы, даже в этом маленьком развлечении ему отказали. Зачем тебе еще развлечения, ты, чудак с кашей в голове? Неужели тебе мало? "ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?" На полке с книгами имелся толковый словарь. Вытащив его, Армстронг перелистал страницы. "Нормальный - в значении: здоровый; не расстроенный умственно; в здравом уме; здравого рассудка". Конечно, в сотый раз всплыли неизбежные вопросы: "Что такое "нормальное"? Правильное? Здоровое? Кто автор определения? Кто проверял самого автора на соответствие его собственному определению? Что случится, если в психбольнице пациенты будут лечить друг друга? Вот когда жизнь не покажется медом, и никто и ни за что не ответит на главный вопрос: А судьи кто? Поставив словарь обратно, Армстронг взял соседнюю книгу - "Змеиное гнездо" Мэри Джейн Уорд. На последней странице он прочел: "Я скажу тебе, когда это кончится - когда больных станет больше, чем здоровых, и они засадят здоровых в психушку!" Выругавшись вполголоса, он со стуком задвинул на место и эту книгу. Больные засадят здоровых в дур дом... Или они уже это сделали? Что, если обитатели сумасшедших домов на самом деле вовсе не сумасшедшие? Бред какой-то! Как сформулировать абсолютный критерий нормальности, если не существует критерия ненормальности? Почему воинствующего индивидуалиста считают безумным, если он беден, и всего лишь эксцентричным, если он богат? Зависит ли умственное равновесие от обладания парой-другой миллионов? Психологи и психиатры искали критерий годами и, похоже, примирились с невозможностью когда-нибудь его получить. Отсюда и пошла гулять мрачная шутка, что посреди всеобщего, поголовного и всеобъемлющего невежества и безумия почему-то лишь психиатрам дозволено утверждать - вот этот опасный маньяк может разгуливать на свободе, а вон тот вольнодумец должен быть заперт в психушку. "Если он в здравом уме, пусть он это докажет". И все-таки надо найти ответ на вопрос. Ведь он точно есть, он существует, нужно только сохранить выдержку, спокойствие, собранность, устоять перед возмутительной неуместностью вопроса. Вдобавок ответ, который удовлетворит его самого, может не устроить его инквизиторов, и тогда его запросто закатают в бетон или придумают еще что-нибудь, не менее эффективное. А что, если дать им ответ, прямо противоположный тому, какой они от него ждут. Закатить глаза, пустить слюну на подбородок, захихикать и заявить, ломая руки: "Видите, я идиот! Я всегда им был! Я самый-самый идиотский идиот в подлунном мире!" И добавить доверительным басом: "Вы знаете, кто я? Я вам скажу - я Монтигома, Виннету или Соколиный Глаз!" А в довершение - гомерически расхохотаться. То-то бы они призадумались. Но что дальше? _ Они сделают то же самое, что и в случае, если я отвечу неправильно, - сказал Армстронг в стену. Интересно, справился ли сосед со своим вопросом "Что такое жизнь?". Возможно, сейчас он узнал ответ, ибо нашел его, выяснив, что такое смерть. Был этот пожилой человек первой или пятнадцатой жертвой зловещей игры? И какие вопросы задавались другим, прежде чем они вступали в неведомое? Вопросы, вопросы, вопросы... Они способны довести человека до ручки - если он уже до нее не дошел. Армстронг устало окинул взглядом книжную полку. Если эти тома подобрали специально для него - лучше вообще их не трогать. "Змеиное гнездо" наводило на мысль именно об умышленном подборе, причем довольно коварном. Книги предназначены для того, чтобы выбить из колеи его беспокойный ум. С другой стороны, если они стояли в этой камере всегда, безотносительно к вопросу о его нормальности, от них может быть некая польза. Когда совсем будет худо, он возьмет в руки книжку, уляжется на диван и, если повезет, на время избавится от мучительных бесконечных вопросов. Взгляд его наткнулся на "Тиранию слов" Стюарта Чейза, он вытащил ее и бегло просмотрел; Семантика. Ну что же, это пригодится. Все, что угодно, лишь бы отнять магическую силу у воображаемых дьяволов. Испытав на себе психическую тиранию шести судьбоносных слов, он ничего не потеряет, если попытается понять своих тиранов. Устроившись в кресле, Армстронг заставил себя отвлечься от проблем и углубился в объяснения и иронические комментарии Чейза. Все было хорошо, пока он не споткнулся об абзац, от которого мысли его снова понеслись вскачь. Тряхнув головой, Армстронг перечитал отрывок, с отвращением бормоча слова: "Навык семантического анализа позволяет нам отделить мыслительный процесс от реальных событий; делает нас способными к абстрагированию; предохраняет от соблазна заселить Вселенную несуществующими образами. Этот навык включает в себя склонность к поэзии, фантазии, творчеству, интеллектуальным развлечениям. Он удерживает нас от извечной человеческой тяги к подмене действительных причин мнимыми, выдуманными, которые вовсе не стоят того, чтобы за них драться и умирать. Этот навык предохраняет человека от опасного воздействия чужой воли, понижает степень внушаемости, сдерживает развитие психических состояний, граничащих с безумием". Он яростно швырнул книгу в угол. "Психические состояния, граничащие с безумием". Неужели этот чертов Чейз такой великий специалист, что не боится сказать, что нормально, а что ненормально? Неужто вообще все писатели разбираются в этих вопросах? Если нет, тогда кто? Глотатели золотых рыбок? Что там сказал старый фермер своей жене? Ах, да: "Весь мир сошел с ума, кроме нас с тобой, да и ты временами чуточку странная". Вернувшись к полке, Армстронг снял следующую книгу и открыл с обреченным видом. Если и у третьей подобный привкус, значит, совершенно ясно, все эти тома подобрали специально для него. Через три точки на плоскости можно провести только одну окружность. Следовательно, налицо подготовка, а это, в свою очередь, означает, что таинственные тюремщики действительно предвидели его появление, в чем они и признались тогда в "Норман-клубе". Книга называлась "Человеческое мышление", автор - Бертран Рассел, и он отшвырнул ее вслед за Чейзом, когда дошел до места, где говорилось: "Некоторые считают, что психоанализ окончательно показал отсутствие в нашей вере какого бы то ни было рационального зерна именно подчеркиванием странных, почти безумных истоков самых заботливо лелеемых людьми убеждений". Яростно выругавшись, Армстронг стал искать выключатель, чтобы погасить свет, не нашел и, закрыв глаза, повалился на диванчик. В полночь лампы погасли сами, но прошло еще много времени, прежде чем он погрузился в тяжелую дрему. Ему дали помучиться еще тридцать шесть часов, и на исходе их он понял, как быстро даже самый сильный разум пасует перед единственной навязчивой мыслью. "ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?" Забудь об этом! Выбрось из головы! Думай о чем-нибудь другом! О чем угодно! "ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?" Думай о Куине, который ждет своего полета на Марс. Думай о Фазергиле. Думай о том дне, когда ты поймал черного окуня (он хоть и был большой, но все же не такой, как кит). Думай о том дне, когда ты запатентовал солнечный компас (десять тысяч плюс солидный процент). Думай об обеде, который матушка Сондерс давала в последний День Благодарения. "ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?" Старая добрая пытка каплями воды - бесконечное "кап-кап-кап" - вопрос, который раз за разом всплывает в мозгу и крутится, крутится, крутится, не находя ответа. Когда появились охранники, Армстронг воспринял их приход с облегчением. Их было шестеро - сильных, с бесстрастными лицами, похожих друг на друга, как братья. Они открыли камеру, провели его по коридору, потом через анфиладу из четырех комнат и большой зал. Он ступал твердо и решительно, не спотыкаясь, как его предшественник. Внимательным взглядом он оценивал обстановку, больше всего сожалея о том, что эскорт оказался таким многочисленным. Двое охранников стали бы забавой для его мощных мышц, троих было бы не слишком много, и он рискнул бы испытать судьбу даже с четырьмя. Тот, кто назначил в наряд шестерых, видно, знал свое дело. Ввязываться в заведомо безнадежную драку было бы верхом глупости. Перед огромной дверью в левой стене залы эскорт остановился, и один из охранников приказал: - Снимите ботинки. - Там что - мечеть? - спросил Армстронг. - Снимите ботинки. Наклонившись, Армстронг разулся и поставил ботинки у стены. Один из охранников толкнул дверь, махнул рукой, и Армстронг с вызывающим видом прошел дальше. Его ноги в одних носках бесшумно ступали по толстому ковру. Заметив кресло, он плюхнулся в него и воинственно уставился на человека, сидящего за огромным полированным столом. Последний ответил взглядом, выражающим вежливый интерес. Типичный аристократ, подумал Армстронг. Аккуратно подстриженные седые волосы, проницательные темно-карие глаза и тонкий, крючковатый нос хозяина кабинета делали его похожим на ястреба. Губы полные, но поджатые. Линия рта свидетельствовала о наличии чувства юмора. Бросив Армстронгу знакомый блестящий предмет, он произнес глубоким гортанным голосом: - Можете забрать свою зажигалку, мистер Армстронг. Остроумная штучка. Каков ее диапазон? - Около семи миль, - коротко ответил Армстронг. - В самом деле? Нас больше всего заинтересовал источник питания. И еще эти крохотные магнетрончики. - Он положил на стол холеные руки и улыбнулся. - Кристалл мы, конечно, извлекли. Разве можно допустить, чтобы продолжал идти сигнал, тем более, что ваш друг Хансен преданно вас караулил. Жаль, жаль было портить вещь, но мы обязаны думать о своих интересах. Кажется, электронщики называют такое устройство скваггер? - Бипер, - раздраженно поправил Армстронг. - Он делает "бип-бип". - Дорогой мой! С этим "бип-бип" мы попали бы в весьма дурацкое положение, если бы заранее не подготовили вам ту дурацкую ловушку. Вы уж нас простите! - Ничего. Трудности у вас еще впереди, - уверил его Армстронг. - Руки-ноги у меня пока целы, и дырок в штанах нет. Непонятно почему, но это замечание доставило его собеседнику явное удовольствие. Одобрительно рассмеявшись, он дружелюбно посмотрел на Армстронга, затем, нажав кнопку на столе, заговорил в маленький видеофон: - Ну что? В каблуке левого ботинка? И пачка пиробумаги в правом? Почему не нашли при первом обыске?! - В его любезных глазах вспыхнули красные огоньки. - Кто обыскивал? Фамилия? - Получив ответ, он отрезал: - Пришлите его сюда немедленно, я разберусь с этим делом. - Сняв палец с кнопки, он откинулся в кресле, взглянул на Армстронга, и жесткое выражение сползло с его лица. - Собираетесь отшлепать мальчика по попке? - спросил Армстронг. - Лучше подумайте о том, что будет с вами, - любезно ответил собеседник. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах появился лед. - Вам был задан вопрос. Вы нашли ответ или просите дополнительное время? - Я ничего ни у кого не прошу, а меньше всего - у вас. - Армстронг ответил собеседнику столь же твердым взглядом. - Ответ готов. - Какой же? - Я не знаю, что я нормален. - Это ваш полный и окончательный ответ? - Да, - подтвердил Армстронг. - И мне наплевать, нравится он вам или нет. Можете делать с ним и со мной, что хотите. - Ай-яй-яй? - укорил собеседник. - Давайте будем сдержаннее. Моя личная оценка вашего ответа никак не связана с последствиями, которые он повлечет за собой. Если хотите знать, я считаю ваш ответ просто блестящим. - Премного благодарен, - вызывающе усмехнулся Армстронг. - Сомневаюсь, чтобы кто-то ответил иначе. - Разумное допущение, учитывая противоречивые обстоятельства, в которые вы попали, - заметил его собеседник. - Но абсолютно неверное. - Вот как? Инквизитор вздохнул и произнес: - Так уж вышло, что я знаю, что нормален. Этот факт был удостоверен со стопроцентной точностью и может быть доказан вновь в любой момент, когда мне вздумается. - Чушь! - резко бросил Армстронг. Проигнорировав это замечание, собеседник продолжил все тем же спокойным, хорошо поставленным голосом: - Кстати, каждый индивид в этом здании отличается от большинства людей именно тем, что абсолютно нормален. Члены "Норман-клуба" - нормальны совершенно и безоговорочно. - Холодными уверенными глазами он посмотрел на Армстронга. - Это качество - необходимое условие членства. Кандидат должен быть нормальным человеком - норманом! - Что? - Армстронг встал, его пальцы задрожали. - Его мозг не должен зависеть от, если так можно выразиться, флюидов собственного тела, - невозмутимо продолжал собеседник. - То есть кандидат не должен быть гуманом. - Вы хотите сказать, что не относитесь к человеческому роду? - медленно произнес Армстронг. - Сядьте, сядьте? Успокойтесь! Излишняя горячность говорит не в вашу пользу. - Он взмахнул рукой и подождал, пока Армстронг не заставил себя опуститься в кресло. - Если исходить из принятых в этом несчастном мире понятий, я - человек, то есть анатомически и физиологически я ничем не отличаюсь от вас. Но в более глубоком смысле - в истинном смысле - я не гуман, слава Богу! Я - норман! - Что такое "более глубокий" смысл? Для кого он глубокий? - осведомился Армстронг. - Это вам еще предстоит узнать. Всему свое время. - Норман нажал кнопку и проговорил в видеофон: - Он готов для Комнаты Десять. Армстронг снова, встал. Он ощущал себя явно не в своей тарелке - взъерошенный, потный, да еще и в помятом костюме. - Значит, у меня впереди полно времени, так? И вы даете мне возможность узнать, что стоит за всей этой мелодраматической галиматьей? - Если угодно. - Тогда к чему эта идиотская игра в вопросы, да еще с угрозами? Человек широко улыбнулся: - Вопрос подобран так, чтобы подвести ваш мозг к состоянию истощения, необходимому для последующего этапа, ибо усталый мозг и восприимчив, и неагрессивен. Что касается угроз... Я могу лишь предположить, что вы были введены в заблуждение пессимизмом и слабоволием индивида в соседней... гм... комнате. - Клетке, - поправил Армстронг. - Хорошо - назовем ее клеткой. Но с вашей стороны было немножко наивно позволить ввести себя в заблуждение, вам не кажется? Наше сообщение не содержало угрозы. Мы вообще не желаем вам зла. - Хорошо. Ловлю вас на слове. Отдайте мне ботинки, и я отправлюсь отсюда восвояси. - Не сейчас. - Хозяин кабинета посмотрел на открытую дверь и вошедших охранников. - Не сейчас, мистер Армстронг. Прежде всего мы хотим предоставить вам удовольствие убедиться, что вы действительно нормальны. Я уверен, что мы не ошиблись! - А если все-таки ошиблись? В глазах собеседника вновь вспыхнул нехороший огонек. - Я буду безмерно опечален. - Вот это я вам обещаю! - пригрозил Армстронг. Вызывающе задрав подбородок, он поднялся, вышел вместе с охранниками за дверь и обулся. Проверять ботинки не имело смысла: из краткого разговора по видеофону он понял, что из полостей в каблуках все изъято. Выпрямившись и махнув рукой в сторону кабинета, он спросил у одного из охранников: - Кто этот прилизанный ловкач? - Сенатор Линдл, - ответили ему. Армстронг даже рот открыл. - Линдл?! Ну и дела! Когда он в последний раз читал Конституцию, хотел бы я знать! - Нужно было спросить у него "самого, - парировал охранник. Он показал в конец зала: - Теперь вас ждут там. Комната Десять. - А там - что? Без всякого выражения охранник ответил: - А там заглядывают под черепушку и решают - либо... Он не договорил и резко отшатнулся от внезапного удара армстронговского кулака. Хоть Армстронг целился в челюсть, а попал в лоб, этого оказалось достаточно - охранник опрокинулся на пол, да так и остался лежать. Остальные проявили себя настоящими "норманами". Изменение ситуации они восприняли без лишних эмоций, отреагировали быстро и согласованно. В полном молчании и с пугающим равнодушием они набросились на Армстронга и повалили его на ковер. Напрягшись, он отшвырнул одного из нападавших, но тот выбыл из игры ненадолго, впрочем, как и первый, получивший удар в лоб, который пришел в себя и тоже присоединился к дерущимся. Вся семерка боролась в каком-то странном неестественном молчании, то вставая на ноги, когда могучие руки Армстронга подымали весь клубок тел, то вновь образуя на ковре кучу. Но шестеро против одного - все-таки слишком. В конце концов, подхватив Армстронга за руки и за ноги, тюремщики отволокли несчастного в Комнату Десять. Там его привязали ремнями к горизонтальной металлической решетке, установленной в центре непонятного и зловещего аппарата внушительных размеров. Как индюка на вертел, подумал Армстронг. Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17

все книги автора