Эрик Фрэнк Рассел. Против странного устройства.
6
В участке их отношение к нему было по крайней мере странным. Они
обращались с ним бесцеремонно, но в тоже время без той грубости, с которой
обращаются с явно виновными. Складывалось впечатление, что они не
представляли кто он такой, то ли его искали потому, что он взорвал
Соединенные Штаты, то ли он кандидатом на медаль Конгресса, которого не
могли найти. После тщательного досмотра и проверки его личности, они
покормили его и отвели в камеру, не задавая никаких вопросов.
Все, что получил в ответ на свои вопросы, было:
- Молчите и ждите.
Рирдон прибыл в три часа. Пара нашлепок медицинского пластыря были
прикреплены у него на губе, больше никаких повреждений не было видно. Они
предоставили ему кабинет, где он терпеливо ждал, пока туда приведут
Брансома.
Оставшись, одни, они без всяких эмоций оглядели друг друга и наконец
Рирдон сказал:
- Я полагаю, что вы понимаете, что мы можем обвинить вас в обычном
нападении на человека.
- Пусть будет так, - пожал плечами Брансом.
- Почему вы это сделали? Почему так обошлись со мной?
- Чтобы научить вас заниматься своими делами не лезть в чужие.
- Понятно. Вам не нравилось, что я все время попадался вам на глаза.
- Конечно. А кому это понравится.
- Большинство людей не имеет ничего против, - сказал Рирдон. - А с
чего бы им иметь? Им нечего скрывать. А ВЫ скрываете?
- Выясните.
- Вот я сейчас и стараюсь это сделать. А ВЫ не хотите мне это
сказать?
Брансом тупо уставился в стену. Пока убийство не вспоминалось. Это
странно, если еще и учесть, что они его преследовали и наконец задержали.
Может быть Рирдон бережет это напоследок и причмокивает губами от
удовольствия? Садист играет в кошки-мышки.
- Может быть, я смогу помочь вам? - продолжал Рирдон спокойно и
собранно. - Я ХОЧУ ПОМОЧЬ ВАМ!
- Очень мило, - ответил Брансом.
- Но очень трудно помочь, когда не знаешь в какой помощи нуждается
человек.
- Держи карман шире, - посоветовал Брансом.
Рирдон резко возразил:
- Это не водевиль Брансом. Это - серьезное дело. Если вы вляпались в
какую-то историю и вам нужно помочь, вы должны рассказать об этом.
- Я сам могу уладить свои дела.
- Убежав от дома, семьи, с работы - это не очень-то эффективный
способ.
- Это уж мне судить.
- И мне тоже, - зарычал Рирдон. - Я докопаюсь до этого дела любым
способом.
- До какого дела? - спросил Брансом с сарказмом. - Я взял небольшой
отпуск, официально, как положено его оформил. Это было вполне законно и с
тех пор, как я знаю, закон не менялся.
Рирдон глубоко вздохнул:
- Как я вижу, вы не хотите мне доверять; пока нет. Это оставляет мне
единственное решение - отвезти вас домой. Мы все обсудим по дороге.
- Вы не можете отвезти меня обратно, - возразил Брансом, - нападение
на человека - не такое уж крупное преступление.
- Это обвинение вам еще не предъявлено, - возразил Рирдон, - и не
будет предъявлено. Это будет последний день, когда я прибегну к помощи
закона из-за удара по зубам. Вы поедите со мной домой по собственному
желанию...
- Или что?
- Я подниму вопрос о вашей измене и разглашении государственной
тайны. И вот тогда мы посмотрим, как вам это понравится.
Брансом побагровел и закричал, наклонившись вперед:
- Я не предатель!
- А никто и не говорит, что вы предатель.
- Вы только что сами сказали.
- Я еще ничего подобного не говорил, - возразил Рирдон. - По крайней
мере, пока я не обнаружил никаких причин не верить в вашу лояльность. Но
если будет необходимо, я могу покривить душой. Я просто показал вам на
какие грязные трюки я способен, чтобы выяснить, что вы скрываете.
- Вы хотите сказать, что не остановитесь и перед ложным обвинением?
- Да. Мне нельзя оставлять ни одной возможности.
- И в то же время вы хотите помочь мне?
- Конечно!
- Ну, из того, что я слышал, я могу сделать два вывода: либо вы
сумасшедший, либо вы считаете, что я сумасшедший, - ответил Брансом.
- Насколько я знаю, вы возможно, не в своем уме, - согласился Рирдон.
- Если это так, то я хочу сказать, что хочу знать как это так внезапно с
вами произошло.
- Почему?
- Потому что вы не первый и, насколько мне известно, не последний.
Брансом прищурил глаза.
- О чем это вы?
- О помешанных. Я говорю об умных и талантливых людях которые вдруг,
неожиданно становятся странными. Их уже достаточно много. И пора с этим
кончать.
- Я не понимаю этого и более того, не хочу этого понимать. Все что я
могу сказать по этому поводу, это то, что если вы считаете человека,
который взял отпуск из-за того, что ему очень нужен отдых, сумасшедшим, то
вы сами тронулись.
- Вы не просто взяли отпуск.
- Да?
- Если бы это было так, то вы взяли бы и детей и жену с собой.
- У меня складывается впечатление, что вы лучше меня знаете, что мне
надо делать, - сухо заметил Брансом. - И что же я делаю в таком случае, по
вашему мнению?
- Бежите от чего-то. Или, может быть, бежите за чем-то. Более
вероятно первое.
- Убегаю от чего?
- Это вы должны были бы мне сказать, - предположил Рирдон, не отрывая
взгляда от Брансома.
- Это ваша теория, а не моя. Вы сами откапывайте подтверждение этой
теории. Таким образом или вы мне все это рассказываете, или уж молчите.
Нахмурившись Рирдон смотрел на часы.
- Я не могу оставаться здесь весь день из-за пустых споров. Через
двадцать минут отходит поезд. Мы вполне успеем на него, если сейчас же
отправимся в путь.
- Для этого вам придется тащить меня волоком, и тогда, может быть, и
я смогу возбудить против вас дело о телесных повреждениях.
- Пустая надежда. Любой компетентный адвокат скажет вам, что судиться
с правительством бесполезно. Кроме того, я знаю, что делаю. Я сам могу
прибегнуть к закону.
- Ну хорошо, поедем.
Брансом встал, голова у него слегка кружилась. Ни одного слова не
было сказано об Элайн Лафарк. Манера, с которой они обращались с ним,
создавала угрозу его жизни или, по крайней мере, свободе. Но по каким-то
не понятным причинам, они выбрали для этого совсем другой путь.
Если человек преднамеренно и обдуманно убил женщину, то это -
убийство. Этого достаточно для любого суда и суды имеют с этим дело каждый
месяц. Но здесь в дело гражданского суда вмешались военные, и, объявляя
его невинным в результате безумия.
Почему?
Это озадачило его.
Когда поезд уже мчался по пригородным местам, Рирдон опять уставился
на него.
- Послушайте меня, Брансом. Я буду с Вами откровенным. Ради Христа,
постарайтесь сойти до моего уровня. Я скажу, почему так заинтересован в
вас. А вы в ответ расскажете, что вы скрываете, что заставляет вас
пуститься в бега.
- Я не в бегах.
- Сейчас, возможно, нет. Нет, с тех пор как вы попались мне. Но до
этого вы были в бегах.
- Нет, просто это ваши догадки.
- Давайте раскинем мозгами вместе. Если будем продолжать сталкиваться
лбами, мы ничего, кроме синяков не получим. Я хочу вам напомнить то, что
вы, как специалист, как мне кажется, забыли, что сейчас идет война. Еще не
стреляют, но все равно это война. Иначе зачем бы вам и вашим коллегам так
усиленно работать над еще более новым и более мощным оружием?
- Ну?
- Потому что холодная война превращается в горячую. И война без
стрельбы ведется своими способами. Каждая сторона старается украсть лучшие
головы другой стороны, купить их, или же просто уничтожить. Мы теряем
людей, лаборатории, головы. И они покупают наши. Вы понимаете, о чем я
говорю? Мы покупаем кое-какие их головы. Они тоже.
- Конечно. Старая песня.
- Ну, хоть и старая песня, а действует все также, - согласился
Рирдон, - он наклонился к Брансому и прищурил глаза. - Оружие в этой войне
- подкуп, шантаж, воровство, соблазнение, убийство, все, что помогает
достичь цели, это происходит с обеими сторонами. Главная цель в этой
борьбе - как можно больше отнять у противника и как можно меньше потерять
самим. Первая часть также важна, как и вторая. Я специализируюсь на
второй. Это моя работа. Это задача нашего отдела - отбить вражеские атаки
на наши умы.
- Вы сказали мне ничего нового или удивительного, - посетовал
Брансом. - И это чертовски обидно, что человек не может взять отпуск, не
будучи заподозрен в попытке продать свои рабочие секреты.
- Вы слишком упрощенно понимаете ситуацию, - возразил Рирдон. - В
основном есть два способа ослабить противника: первое - это попытаться
использовать умы противника для своих целей. Второе - не дать противнику
использовать его собственные, если невозможно первое. Это политика собаки
на сене: ни себе, ни людям. Понятно? А теперь представим, что вы слишком
лояльны, чтобы продать секреты, что тогда?
- Ну и что тогда?
- Враг выводит из строя вашу голову, раз он не может ею
воспользоваться, то пусть и не пользуются другие.
- Чушь?! Я не стою такой заботы.
- Это все равно, что сказать, что солдата не стоит посылать на поле
битвы. Если конечно, рассматривать его как одного человека, то это верно.
Но если они сотни, тысячи, десятки тысяч, то это уже причина поражения или
победы - Рирдон сделал паузу, чтобы эти слова уложились в голове Брансома,
потом продолжил. - Лично я не стал бы беспокоиться о каком-то там
Брансоме, но о сотне, сотнях "Брансомов" заботиться - мое дело.
- Ну, у вас есть хотя бы одно утешение, - улыбнулся Брансом, - моя
голова еще крепко держится у меня на плечах.
- Как вы прекрасно понимаете, я говорю образно. Ум, который резко
перестал работать для своей страны - потерянная для нее голова. Это уже
жертва в необъявленной войне. И в наш технический век очень опасны удары,
которые наносит враг по лучшим умам.
- Все это очевидно. И это понятно и дураку, и, не сочтите за
хвастовство, но я это знал уже много лет назад. Но как это все можно
приложить ко мне в данный момент?
- Я к этому и подхожу, - сказал Рирдон, - определенное число хороших
ученых было потеряно за последние два года, не только из вашего института,
но и некоторых других. Это число гораздо выше числа потерь в естественных
условиях от смерти, болезни. Если мы не найдем способ остановить эти
болезни, потери превратятся в полк, полк в армию, - он махнул рукой. - И
после этого - БУХ!
- Вы уверены, что потери превосходят естественные? - спросил Брансом,
вспоминая возражения, которые он высказывал Бергу.
- Мы вполне уверены. Но что плохо, это то, что мы потеряли очень
много времени, прежде чем понять, что происходит что-то необычное. Все, с
кем это произошло, были ценные люди и все они заслужили доверие. Все они
вдруг потеряли интерес к работе, начали действовать совершенно не в духе
своего характера и в конце концов пропали для своей страны. С одним это
произошло быстрее, чем с другими. Некоторые исчезли, едва успев крикнуть
короткое "Прощай!", другие брали отставку уезжали в отпуск и никогда не
возвращались. Некоторые из них переходили границу. Мы знаем, что они
сейчас делают. Это ни в коей мере не угрожает интересам страны, но мы не
можем вернуть их никакими уговорами. Пока они живут так, как хотят, они
ничего не предпринимают. Недавно мы выследили троих, которые все еще
остались в стране.
- И что произошло?
- Все трое твердо стояли на позиции, что имеют право жить где хотят и
выполнять работу, которую хотят. Та работа, которой они занимаются сейчас,
немного хуже той, которую они оставили, но они уверяют, что это их больше
устраивает и не хотят объяснять причины. По мнению агентов, которые с ними
разговаривали, они все чем-то напуганы и совершенно не хотят отвечать ни
на какие вопросы.
- Я не осуждаю их, - сказал Брансом. - Мне тоже не нравится, когда за
мной идет хвост, куда бы я ни пошел. Я ударил вас по зубам не просто так.
Я считал, что пришло время научить вас жить самому, и дать жить другим.
Не обратив внимания на это замечание, Рирдон продолжал:
- После этого они пропали снова и находились уже в другом месте,
занятые другой работой. Мы решили не спускать с них глаз, но не беспокоить
их больше. Мы встали перед фактом, что мозги перестали работать на эту
страну и нам надо найти путь исправит эту ситуацию. Их ложь - это слабость
нашей добродетели. Другие режимы заставили бы их говорить.
- Итак, вы наклеили на меня ярлык еще одного мятежника из этого
списка? - спросил Брансом, вздохнув от того, что истинная причина его
бегства осталась им неизвестной.
- Вас, и еще одного, - сообщил Рирдон, - в тот день, когда мы решили
взять вас под наблюдение появился еще один парень, который показывал те же
симптомы, что и вы.
- Выяснили, что с ним?
- Нет, но думаю, выясним, - продолжал Рирдон. - Вам, конечно, не
известно, но мы разослали своих людей по всем научным центрам, которые
занимаются оружием. Эти люди собирают информацию о всех, кто вдруг резко
бросил работу, кто начал показывать признаки надлома или просто начал
странно вести себя. Таким образом мы вышли и на вас.
- Кто навел вас на меня?
- Не будем об этом, - безразлично заметил Рирдон, - это был некто,
кто считал, что на данный момент несколько не в себе.
- Могу поспорить, что Каин, - прошипел Брансом, - он всегда считал
себя психологом-любителем.
- Я не играю в отгадки, так что не надо меня провоцировать.
- Хорошо. Я понимаю это правило.
- Итак, я продолжаю. Я рассмотрел Все свидетельства о вашем
поведении, следовал за вами повсюду, и пришел к выводу, что вы очень
нервничаете и готовы бросить все и пуститься в бега. А ведь на такой шаг
должно толкнуть что-то серьезное. Бросить хорошую работу, обжитой дом,
все, и мы должны знать, что заставило вас сделать это. Если мы поймем
причины, мы сможем остановить это.
- Ну, в моем случае вам придется долго искать, того, чего нет, -
заявил Брансом.
- Я не верю вам. Знаете о чем я подумал? Я думаю, что вы узнали о
какой-то угрозе для вас или вашей жены или детей.
Брансом ничего не ответил.
- Нет такой угрозы, которую мы не смогли бы отвести, - сообщил
Рирдон. - Мы можем встретить эту угрозу и отвести ее, но для этого нам
надо знать, что это за угроза, иначе мы будем тыкаться в слепую, - Рирдон
вперся глазами в Брансома. - Если кто-то угрожает вам, скажите, как и кто.
Я могу поклясться своей жизнью, что мы сумеем с ним справиться.
Ха, это смешно! Правительство собирается защитить преступника,
которого само же и собирается казнить, если узнает правду.
Рирдон говорит о врагах на другом конце планеты, когда истинная
угроза лежит в законе этой страны, вооруженном электрическим стулом и
газовой камерой.
Вмешательство военной разведки теперь было понятно. Она работала с
полицией рука об руку, не зная об этом. Первые подозревают, что его
принуждают отказаться от своего долга, вторые не могут найти ниточку,
которая приведет к убийце. Это несколько опечалило Брансома. Разведка
смотрит на него, как на перспективного дезертира. Зато радует, что полиция
остается на месте.
- Я прав? - настаивал Рирдон. - Чья-то жизнь под угрозой?
- Нет!
- Лжете!
- Рассматривайте это как хотите, - устало сказал Брансом.
Рирдон отвернулся к окну и начал вглядываться в пейзаж, мелькающий за
окном. Несколько минут он сидел молча, погруженный в свои думы. Вдруг он
резко повернулся и спросил:
- Каким образом здесь замешан Бельстон?
Брансом вздрогнул и побледнел. Это было как удар в солнечное
сплетение.
- Что вы хотите этим сказать?
- Вы все еще продолжаете врать, но вас выдает ваше лицо. Бельстон
имеет большое значение для вас, это что-то черное отталкивающее, и в то же
время он тянет вас, потому что вы хотите что-то выяснить.
- Если вы знаете так много, то должны знать и что это такое.
- Не знаю. И думаю, что и вы не найдете то, что ищете, - Рирдон сжал
кулаки и внимательно начал рассматривать костяшки пальцев. - Я
догадываюсь, почему ваши поиски безуспешны.
- Ну давайте, если это вас развлекает.
- Вы хотите наладить контакт с кем-то, кто вам неизвестен и все это
по его инициативе. Но испортил вам всю игру. Они видели, что за вами
следят и мое лицо им не понравилось. Вот поэтому они и не вышли на контакт
с вами, как было оговорено. А может, они и не дали вам того, что обещали.
- Они?
- Противники. Не притворяйтесь. Вы прекрасно понимаете о ком я
говорю.
- Да вы просто здоровенная пчела в улье. Вы не хотите никого слушать,
кроме своего жужжания.
- Слушайте Брансом, я информирован лучше, чем вы думаете. Вы бродили
по Бельстону, как потерянная душа по аду, ища что-то, что вы не смогли
найти, или ожидая чего-то, что не случилось. Прекрасное занятие для
проведения отпуска, не так ли?
Брансом продолжал молчать.
- Вы разговаривали со многими людьми в Бельстоне и Хенбери. Мы
проверили их всех, никаких намеков на зарубежную связь. Это тоже не
привело нас никуда. Все они были чисты как новорожденные щенки. Вы или
кто-то еще поняли, что за вами следят и стали слишком осторожны, чтобы
дать нам в руки хотя бы намек.
- Мне нужна рыжая педикюрша, а таких в мире не много.
- Понятно, понятно, - сказал Рирдон обиженно.
- А теперь я скажу вам кое-что, - сказал Брансом, наклонившись
вперед. - Самое трудное найти то, что никогда не существовало.
- То, что вы искали, существовало или существует. Человек вашего
склада ума не будет просто так искать вчерашний день.
- Я уже говорил вам, что все это чушь!
- Да вы такой же как все эти трое, о которых я уже упоминал. Говорить
не хотите. А на вопросы даете бессмысленные ответы. Теперь вам остается
сообщить мне, что нет закона, который запрещал бы людям делать то, что они
находят для себя подходящим.
- То, что они делают, может быть вполне невинным, - заметил Брансом.
- Про вас это трудно сказать, - отрезал Рирдон. - Хендерсон, по
крайней мере, заимел промтоварный магазин. И как мог объяснить свои
причины на это. Мне это нравится. Я хочу работать сам на себя. Я очень
доволен этим, я устал от режима, я хочу делать то, что мне хочется и быть
независимым.
- Вполне обоснованные причины, сказал бы я.
- Я вас не спрашиваю, - отрезал Рирдон, - эти причины ложны и мы это
знаем. Мы нашли Хендерсона в Колумете. Мы задали ему несколько вопросов.
Через месяц он продал свое дело и смылся. Двумя неделями позже мы нашли
его торгующим в Лейксаде. Таким образом, мы стали следить за ним с
безопасного расстояния. У него, видимо, есть основательные причины
избегать официального внимания. То же самое с вами.
Брансом изобразил полную скуку и уставился в окно.
- Вас приперло и вы поехали в Бельстон искать выход. Я не знаю в
каком виде должен быть этот выход, но вы его не нашли. И вы поняли, куда
это вас отбросило. Вы все также приперты к стене. Вы это поняли и носились
по Бельстону как крыса в клетке, но ничего хорошего этим не добились.
- Замолчите, - попытался остановить его Брансом.
- Черт за вашей спиной не слез с нее и в Бельстоне, как вы на это
надеялись. Он крепко вцепился в вас и все еще скачет вместе с вами. И он
так и будет скакать на вашей спине, пока вы не услышите голос разума и не
позволите кому-нибудь, кто это может, стянуть его с вашей спины. Все, что
вам надо сделать - это открыть рот и сообщить, кто этот черт.
- Извините, - сказал Брансом, - я ненадолго отлучусь.
Он вышел из купе прежде, чем Рирдон растерявшись от неожиданности,
сообразил, что ему делать в данной ситуации. Предлог, под которым он мог
бы сопровождать его или остановить, было не просто придумать за долю
секунды - Брансом еще не был под арестом и не был ни в чем обвинен. На
данный момент он был свободен и имел статус обычного пассажира.
Торопливо проходя по коридору, Брансом краем глаза заметил, что
Рирдон встал, но сделал это медленно, очевидно, причиной медлительности
было то, что он еще не как не сообразил, что делать. Брансом ускорил шаг,
подошел к туалету, захлопнул за собой дверь и открыл окно. Он посмотрел в
открытое окно, затем залез на раму и начал вылезать в него. Несколько
секунд он стоял на раме окна, уцепившись пальцами за крышу вагона, его
тело трепали порывы ветра, несущегося навстречу. Потом он оттолкнулся.
Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
все книги автора
