Эрик Фрэнк Рассел. Против странного устройства.
8
Брансом встал и сказал:
- Это я и хотел узнать. Очень трудно плыть одному в лодке по океану
иллюзий. Намного спокойнее знать, что ты в этой лодке не один. А что
чувствуешь ты?
- То же самое.
- Жаль, что мы не можем добраться до других. Вдвоем мы могли бы
заставить их говорить. И тогда мы бы все скопом смогли разобраться, что
так подействовало на наши мозги.
Он начал оглядываться в поисках пальто и шляпы.
- Ты собираешься уходить? - взволнованно спросил Хендерсон.
- Да, вечеринка окончилась. Надо когда-то и уходить.
- Куда ты пойдешь в такой час?
С удивлением взглянув на часы, Брансом заметил:
- Надо найти место для ночлега. В крайнем случае я могу подремать и в
зале ожидания на вокзале.
- Разве ты не на машине?
- Нет, я оставил ее жене.
- Теперь ты не в центре цивилизации, - напомнил Хендерсон, - ты
глубоко в лесах. Ближайший поезд уйдет в десять тридцать утра. Почему бы
тебе не остаться здесь. У меня есть свободная кровать.
- Очень мило с твоей стороны. А ты уверен, что я не буду тебе в
тягость?
- Вовсе нет! Буду очень рад твоей компании. У нас есть что-то общее,
пусть даже и умственное расстройство.
- Ты начал говорить правду, - сказал Брансом, снова садясь на стул. -
Что ты собираешься с этим делать?
- В плане того, что ты мне сказал, я должен что-то делать. Сейчас я
удивляюсь, почему мне первому не пришла идея проверить все сразу, как это
сделал ты. Мне бы сразу же надо было бы об этом подумать, но этого, как
видишь, не случилось. Единственное, что мне хотелось, это быстрее
исчезнуть.
- Единственное подходящее объяснение этому то, что у тебя было куда
спрятаться, а у меня такого места не было, - предположил Брансом. -
Единственное место, которое пришло мне в голову - это Бельстон. Я поехал
туда просто потому, что не мог придумать другого места, а может быть я был
на много больше тебя напуган и в страхе не мог придумать ничего лучшего.
- Сомневаюсь. Я думаю что у тебя в голове осталась маленькая частичка
недоверия, она-то и заставила тебя поехать туда. И вообще, люди далеко не
одинаковы. Они могут действовать подобно, но никогда одинаково.
- Наверняка.
- Вернемся к моей проблеме, - продолжал Хендерсон. - Мне надо будет
все проверить. Я был дурак, что не сделал этого раньше. Значит, старик
Элди должен помочь вырваться мне отсюда, если он, конечно, захочет.
- Кто это?
- Старик, который раньше владел этим магазином. Он растратил часть
моих денег на отпуск, который не видел в течении нескольких лет. Он
вернулся из него несколько дне назад, проведя время настолько хорошо, как
только можно провести в семьдесят два года. С этих пор он болтается
вокруг, как потерянный ребенок. Не может привыкнуть ничего не делать. Пару
раз он намекал, что может помочь мне, если это будет нужно. Этим и можно
будет воспользоваться, если мне понадобится время для изучения
собственного прошлого. Я слишком зависим сейчас от денег, чтобы
пренебрегать бизнесом даже на неделю. Если старик Элди согласится
посмотреть за магазином некоторое время, я смогу съездить...
Голос Хендерсона споткнулся, но Брансом его подбодрил:
- Не говори мне. Я и знать не хочу этого.
- В данных обстоятельствах это не играет роли. В конце концов, ты же
сказал мне о Бельстоне.
- Да, но я чувствовал себя на много спокойнее, сделав шаг вперед. Я
кое-что уже проверил, а ты еще нет. В этом вся разница. Пока ты не
убедишься сам, что ты в плену фантазии, ты будешь чувствовать себя
спокойнее, зная, что я не могу тебя выдать. И ты не будешь волноваться
после моего отъезда, не сказал ли ты слишком много. У тебя и так
достаточно беспокойства. Я знаю, у меня у самого достаточно своих.
- Но ты с ними справляешься лучше.
- Есть еще одна вещь, которую я хотел бы узнать, если ты, конечно, не
возражаешь.
- Какую?
- Допустим, ты проверишь все и убедишься, что это фантазия. И что
тогда? Ты успокоишь свою совесть и будешь торговать и дальше? Или
вернешься в институт?
- В институт мне уже не вернуться. Они уже списали меня. По крайней
мере, им не нужны типы, которые уходят и возвращаются по своему
усмотрению.
- Но ведь они пытались уговорить тебя вернуться обратно.
- Нет. Пара любопытных ищеек заглянула ко мне, стараясь выудить у
меня причины моего ухода. Это, кажется, все что их интересовало. -
Хендерсон глубоко вздохнул. - Я просто выгнал их. Они от меня ничего не
добились. Вскоре после этого я переехал сюда и с тех пор они меня не
беспокоили. Я решил, что если они меня выследят и явятся сюда, то
следующий мое переезд будет за границу.
- Большинство других туда и поехали.
- Я знаю.
- Хотелось бы найти их и поговорить с ними, - сказал Брансом, во
второй раз он боролся с желанием сказать Хендерсону, что он уже выслежен и
что за ним постоянно наблюдают, но, немного подумав, решил, что это только
вызовет ненужное беспокойство и ни к чему не приведет. Он продолжил. - Что
бы ты ни делал со своим делом в будущем, я думаю, что мы должны
поддерживать контакт друг с другом.
- Я тоже так думаю.
- А как насчет того, что я буду время от времени звонить сюда? Если
ты опять переедешь, то сможешь найти способ передать, где тебя искать. Я
бы хотел узнать результаты твоей проверки, и думаю, что ты хотел бы узнать
результаты моей. Один из нас может наткнуться на что-нибудь, что поможет
пролить свет на это дело. Мы, свихнувшиеся, должны держаться вместе, чтобы
нас не поймали в капкан.
- Полностью с тобой согласен. Звони мне в любое время. Точно так же я
позвоню тебе домой, если у меня будет что тебе сказать, - Хендерсон
взглянул на часы. - Не пора ли на покой?
- Я готов, - сказал Брансом, вставая и подавляя зевок. - Завтра у
меня по плану полиция. Я свяжусь с ними в Бельстоне, но только смелости у
меня не очень-то хватает на это. Хорошо бы ты мне подкинул своей.
- Ты сам прибавил мне смелости, - возразил Хендерсон.
Утром Хендерсон хотел пойти на станцию и проводить Брансома. Но тот
наотрез отказался.
- Давай не будем привлекать к себе внимание. Ты оставайся в магазине,
а я выйду, изображая случайного покупателя.
Они пожали друг другу руки и разошлись. Выйдя из магазина, Брансом
попытался обнаружить рирдоновского агента. Единственный, кого он мог
подозревать - был неряшливо одетый тип, болтавшийся на углу. Когда Брансом
проходил мимо него, тот проводил его скучающим взглядом. Пройдя дальше по
дороге Брансом оглянулся. Тип так и остался на углу и не делал никаких
попыток преследовать его. Или наблюдатель за домом Хендерсона был слишком
искусен, либо наблюдение проводилось эпизодически.
В поезде никто подозрительный не присоединился тоже. Путешествие
текло с двумя пересадками в тех же местах, что и в первый раз, с
получасовым ожиданием поезда в одном месте. Он использовал это время на
то, чтобы найти телефон и позвонить в полицейский участок в Хенбери. Когда
ему ответили, он попросил к телефону начальника участка. Голос сразу стал
заинтересованным и начал официально допытываться зачем ему нужен
начальник, но Брансом вел себя твердо и пригрозил повесить трубку, если
его желание не удовлетворят. Тогда его тут же соединили.
- Шеф Паскоу, ответил низкий хриплый голос. - С кем я разговариваю?
- Меня зовут Роберт Лафарк, - бойко ответил Брансом. - Около двадцати
лет назад моя сестра Элайн поехала в Бельстон и не вернулась. Мы решили,
что она сбежала с каким-нибудь мужчиной или что-нибудь подобное. Она,
знаете ли, была так импульсивна.
- Ну и что вы хотите от меня?
"Не знает! Не знает!" - закричало у него в голове. Он почувствовал
триумф.
- Не так давно мне рассказывал парень из вашего города, - продолжал
Брансом, - что, я не знаю, когда точно, вы нашли скелет девушки,
спрятанный под деревом. Это было похоже на то, что обнаружилось старое
преступление. И начал беспокоится, что это может быть моя сестра. Я решил
поинтересоваться, не установили ли личность убитой.
- Кто это сказал вам? Ваш друг?
- Просто случайный знакомый.
- Вы уверены, что он говорил про Хенбери?
- Нет, он сказал в окрестностях Бельстона. Но ведь это ваш район, не
так ли?
- Наш и если бы там случилось что-нибудь подобное, мы бы знали,
конечно. Но мы ничего об этом не слышали.
- Вы хотите сказать...
- Мы не находили никаких следов, мистер Лафарк. У вас есть основания
подозревать, что ваша сестра встретилась с каким-нибудь преступником?
- Боюсь, что нет. Просто мы много лет ничего не слышали о ней, а эта
история навела нас на мысль о ее смерти.
- Тот, кто рассказал вам об этом знал о ней?
- Совершенно ничего.
- И вы ничего ему не говорили?
- Определенно нет.
- Не, тогда он просто демонстрировал свое воображение.
- Возможно и так, - согласился Брансом, чувствуя, что никто не
собирался задерживать разговор для того, чтобы узнать откуда он звонит. -
Но я не вижу в этом никакого смысла. Он ничего не выигрывал от того, что
рассказывал сказки.
- Он приобретал слушателя, - цинично возразил шеф полиции. - Трепачу
всегда нужен слушатель, как наркоману шприц. Даже мы время от времени
принимаем их здесь, и они нам признаются в преступлениях, которых никогда
и никто не совершал. На мой взгляд, было бы не плохо принять какой-нибудь
закон, наказывающий за такие вещи, мы теряем очень много времени на такие
выдумки.
- Значит, вы считаете, что нет смысла мне приезжать к вам и
посмотреть на все это своими глазами? - спросил Брансом, рассчитывая, что
если они хотят поставить на него капкан, то они обязательно попадутся на
эту уловку.
- Вам совершенно не на что здесь смотреть, мистер Лафарк.
- Спасибо, - ответил Брансом, чувствуя глубокое облегчение. -
Извините, пожалуйста, за беспокойство.
- Не думайте об этом. Вы поступили совершенно верно в данной
ситуации. Нам всегда очень помогает население. Но в вашем случае нет
никакой почвы под ногами. Это все, что мы можем вам сказать.
Брансом еще раз поблагодарил его и повесил трубку. Он вышел из будки,
сел на ближайшую скамейку и начал все обдумывать. Он был обманут.
Насколько можно судить о собеседнике по голосу, шеф полиции был искренним
и бесхитростным. Он даже не пытался затянуть телефонный разговор, пока его
полицейские определят откуда звонят. Это была стандартная тактика, если бы
у них действительно было нераскрытое преступление и им позвонил бы
кто-нибудь, кто мог помочь.
Он даже отклонил предложение Брансома сунуть голову в петлю. Все
начало прояснятся. В Бельстоне не было никакого трупа. Этот труп
существовал только в памяти Брансома и в разговоре шоферов из буфета.
Самое простое решение этой проблемы было в том, что шофера говорили о
каком-то другом подобном преступлении, а совесть Брансома приняла это на
свой счет. Но в этом решении было несколько серьезных дыр. Если это и
могло объяснить его паническое поведение, то это не как не объясняло
поведение Хендерсона. И это не могло так активизировать Рирдона и того
типа, которого Дороти определила как иностранца.
Даже объяснения самого Рирдона вписывались в эту картину. Согласно
его утверждению, многие оборонные ученые в стране за последнее время
исчезали. Рирдон сам следил за двумя и одним из них был Брансом. Как все
это можно было связать с болтливыми шоферами?
Как это Рирдон сказал? Если так будет продолжаться, то наши потери
будут составлять скоро целую армию. Это надо остановить. Но остановить
ЧТО? ответ: то, что заставляет человека внезапно искать потаенное место.
Надо еще и учесть, что все это были ученые, менее всего подходящие под тот
тип людей, которые вдруг внезапно сходят с рельсов. Что может вывести из
равновесия таких людей?
Он мог придумать только одну вещь.
Страх смерти. Любой смерти, особенно казни.
Когда подошел поезд он выбрал себе уединенное местечко где он
спокойно решать свои проблемы. На данный момент он едва ли чувствовал
присутствие других пассажиров и уж тем более не интересовался,
интересуются ли они им.
Теперь он мог обдумать все более систематично и продуктивно. У него
было такое чувство, что чья-то рука забралась к нему в голову и вынула
оттуда шар, который слишком долго катался в голове и приводил в беспорядок
все мысли. У него еще остались кое-какие неприятные воспоминания, но
теперь они уже не внушали леденящий душу страх и не звонили в тревожные
колокола. Шеф Паскоу вынул все эти устройства и выбросил на свалку.
Впервые за много дней он мог спокойно сесть и подумать о своих делах.
Первое: Элайн, действительная или мнимая, все еще лежит где ее
положили и при удачном стечении обстоятельств пролежит там до скончания
веков. С его точки зрения это был первый по важности факт. Полиция не ищет
его, не подозревает его и совершенно не интересуется этим эпизодом из его
прошлого. Его не ждет камера смертников. Если она и держится наготове, то
для кого-то другого, а не для него, Брансома.
Второе: за ним наблюдают две группы, не имеющие отношения к полиции,
и делают это по непонятным причинам. Но за этим не стоит высшая мера.
Очевидно, они подозревают, что он может что-то сделать, и по их мнению,
сделает это обязательно.
Ничего подобного он еще не сделал. В этом он был совершенно уверен.
Несомненно, Элайн монополизировала темные участки его мозга, но другой
вины у него не было и в этом он был уверен.
Значит речь шла о будущем преступлении, которое он с большой
вероятность мог сделать. Но, по его мнению, он мог сделать только две
вещи, которые могли взволновать власти. Он мог перейти на сторону врага
или просто дезертировать со своей стороны. Это-то и беспокоило Рирдона и
он сказал об этом, не скрывая. Это была не лесть. Просто обе стороны, и
своя, и вражеская, рассматривали его как слабину, как сосунку.
Его передернуло от этой мысли. Значит, мнение о нем у других людей
было очень низким, если все видели в нем такое слабое звено. Они же не
выбирали таких крутых мужиков, как Портер, Каин, Макхен и многие другие.
Нет, они все видели, что Брансому нужен только легкий толчок.
Он подумал, что в нем опять начинают говорить эмоции. Так поступают
люди, которыми управляют снаружи. Это очень опасный советник. Надо
смотреть на вещи объективно.
Почему враги выбрали меня как подходящую цель и не обратили внимания
на других? Ответ: потому как в данных обстоятельствах я был более
доступным. Почему я подходил им? Ответ: потому что они были готовы к
удару, а я был доступен для удара, когда другие были недоступны. Что было
чистой случайностью. Почему Джо Соап был сбит машиной, когда никто из его
друзей или соседей не пострадал от такого несчастья? Ответ: потому что Джо
и машина по случайным совпадениям встретились во времени и пространстве.
Сбит?
СБИТ?
Внезапно его глаза уставились в одну точку, его руки повлажнели. Тот
проклятый день начался с того, что он упал с лестницы. Он мысленно увидел
все это с самого начала. Он прошел уже десять или двенадцать ступенек и
ему оставалось около двадцати. И тут вспышка и он нырнул вниз и от
серьезных повреждений его спасли только двое мужчин, которые оказались
рядом. Он прекрасно мог видеть их вытянутые руки, их взволнованные глаза.
Их руки схватили его за мгновение до падения. Теперь, когда он
подумал об этом, ему показалось, что они были очень проворны и умелы, как
будто они знали, что должно произойти и заранее подготовились к своей
роли. Они действительно, как будто предвидели все от начала до конца и
этим спасли его от серьезных повреждений.
Однако, он все же ударился немного сильнее, чем признался в этом
Дороти. Он потерял сознание и очнулся уже сидя посередине лестницы, с
озабоченными спасителями по краям. Синяк и ссадина на локте произошли,
когда он ударился о перила и это он помнил, а вот как получил шишку на
голове, этого он не помнил и не мог понять.
Боже, а может его ударили сзади?
В то время этот инцидент потряс его до глубины души, так что все
свободное от работы время было испорчено. Вспоминая, что он тогда делал до
того, как пришел на работу, он вспомнил, что его очень беспокоило то
состояние, из-за которого он упал и он даже думал сходить по этому поводу
к врачу. Он подумал тогда, не случилось ли что-нибудь с его сердцем, но
побоялся услышать худшее.
Да, его состояние тогда было такое, что временами он полностью терял
ощущение времени. Каким-то образом он потерял очень много времени, не
понятно где и как, а когда определил, что уже довольно поздно, ему
пришлось взять такси, чтобы успеть на работу.
Вот так и началась та пятница, тринадцатое число.
Его несчастливый день. Падение. Двое мужчин, готовых поймать его.
Удар по черепу не понятно откуда. Пропажа времени утром. Двое шоферов,
болтающих в пределе слышимости и делающие намеки. Здоровенный детина,
преследующий его. Рирдон, идущий по следу. Компания, полк, армия.
Он замер на месте, его губы стали тонкими, кулаки сжались. Для того,
чтобы сделать атомную бомбу, потребуется тщательная и кропотливая работа.
Но для того, чтобы она сработала, нужен детонатор.
"Она ничего не стоит, пока не дернешь за веревочку".
Предположим, просто предположим, что кто-то сумел перенести подобную
технику на человеческий мозг. В банк данных мозга вносится довольно
большая часть информации, способная создавать критическую массу. Мозг
будет оставаться в покое и новшество будет ждать своего часа. Он может
оставаться в покое недели, месяцы, до того момента, пока не дернут за
веревочку, во время подходящей ситуации.
Несколько слов, сказанные шофером-болтуном. Детонатор!
Мозговой взрыв!
Он выскочил из поезда на станции, почти бегом пошел распихивая
прохожих, наткнулся на двоих-троих, извинился. Несколько людей даже
повернулись, уставившись на него. Он понимал, что привлекает внимание, что
он забыл о конспирации, но он слишком был погружен в свои заботы, чтобы
обращать на это внимание.
Решение его предположения могло лежать только в той компании, которая
могла стать полком. Он знал это также точно, как и существование на небе
солнца. Некоторые из них могут рассказать, с чего началось их желание
бежать, некоторые могут быть менее осторожны и менее внимательны, чем
Хендерсон, который не очень-то помог. И некоторые попробуют раскрыть свой
мозг для нового кошмара.
Попробуй навести порядок в голове. Я не полицейский, не тайный агент,
я не представитель власти. Я - Ричард Брансом, такой же как и ты ученый, и
я в бегах от всех, потому что я живу в своем придуманном фантастическом
мире. Меня не ловят за убийство, которое я думал, совершил. Я думал, что я
убил девушку по имени Элайн Лафарк. А что ты думаешь, что сделал ты?
Если хоть один из них, только один скажет:
- Боже мой, Брансом, в этом есть что-то странное! Это я убил ее в
местечке по имени Бельстон! Я знаю, что я это сделал. Какого черта, ты
мог...
- Мне расскажи, почему ты сделал это?
- Она сама довела меня до этого. Я совсем не собирался ее убивать, но
я был не в себе.
- Как?
- Ну... э... я не могу сейчас точно сказать. Это было так давно и я
так старался забыть об этом.
- Тоже самое и со мной. А может, нам вместе объехать других и узнать,
сколько еще прибило эту самую Элайн Лафарк? Это будет приятно узнать. Мы
можем составить целую камеру в тюрьме вместе и в такой компании нам будет
легче считать часы до конца.
Может это произойдет таким путем? Ничего, что может вообразить
человеческий мозг, не может быть невозможным. С другой стороны эти
вражеские силы могут быть намного умнее и искуснее. Они могут снабдить
каждого своим собственным фактором. Хендерсон, например, думает о своем
преступлении. Он даже глазом не моргнул, когда услышал и о Элайн, и о
Бельстоне.
Он начал чувствовать полную уверенность в том, что злосчастная Элайн
Лафарк была просто иллюзией. Это было трудно, очень трудно принять за
идею, так как его память настаивала на обратном. А спорить со своей
памятью было также трудно, как отвергать свое отражение в зеркале.
Несмотря на новые факторы, несмотря на отсутствие старых фактов, его
память цепко держалась за самый страшный момент его жизни. И хотя видение
прошлого может быть просто дурным сном, построенным вокруг призрачной
женщины, он очень хорошо мог представить черты Элайн, когда она умирала,
ее темные волосы, перевязанные голубой лентой, ее черные глаза,
наполненные болью, ее тонкие губы, кривящиеся от боли, ее тонкие ноздри,
струйку крови, стекающую по лбу. На ней было ожерелье из жемчуга, черные
туфли, золотой браслет на руке, это была картина, со всеми даже
мельчайшими подробностями, со всеми оттенками. Это была такая полная
картина, какая только может быть в жизни.
Но была ли она реальной?
Или это был кусок информации, который представлял критическую массу?
Другие должны будут знать о ней или ее фантоме также много. Но
получить это от них без помощи Рирдона будет очень трудно. Но ему не
хотелось обращаться туда за помощью, особенно после последних событий.
Кроме того, это может полностью связать его как раз в тот момент, когда он
уже превратился в охотника. Он обратится к Рирдону как к последней
инстанции только в крайнем случае.
Хотя его коллеги-близнецы могут оказаться еще менее разговорчивыми,
чем даже Хендерсон. Но на данный момент ему самому надо попробовать во
всем разобраться. И он решил, что есть источники, которые ему надо будет
выследить.
Пять человек могут разрешить загадку Элайн Лафарк.
Пять человек знают многое о ней и их можно заставить говорить.
Эти пять были - те двое, которые поймали его на лестнице, двое
разговорчивых шоферов и его преследователь, здоровенный иностранец,
который и заставил его пуститься в бега. Если он прав в своих догадках, то
должен быть еще и шестой человек, невидимый руководитель, которого он не
включил в список, потому что его идентифицировать он не мог.
Любой из этих пяти мог дать ниточку, которая приведет к другим
четырем, а может и к еще большей толпе, которая прячется за ними.
Продолжая думать в этом же роде, он забавлялся тем, что более или
менее беспристрастно изучал свою жажду мести. Будучи тем, кем он был
раньше, аналитическим мыслителем, он всегда рассматривал желание заехать
кому-нибудь по зубам примитивным чувством. Теперь такое желание совсем не
казалось ему таким уж первобытным. И в самом деле, он бы начал презирать
себя, если бы у него не было такого желания. Никто не может лишить себя
основных человеческих чувств. Он был счастливо женат, а этого состояния он
не мог бы добиться без этих основных чувств.
Да, если выпадет возможность или ему подвернется шанс, то он соберет
всю свою силу и злость в кулак и этим кулаком вышибет напрочь чьи-нибудь
зубы.
Другими словами, он был в ярости и наслаждался этим.
Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
все книги автора
