Художественная литература

Элвин Уайт. В час досуга


Элвин Уайт (США) Перевод Д.Жукова
С машиной в руках в бар вошел человек, и почти все мы взглянули на него поверх своих стаканов, потому что никто из нас никогда не видел ничего подобного. Человек поставил свою ношу на стойку рядом с пивным краном. Она заняла чертовски много места, и было видно, что буфетчику не слишком понравилось соседство этого прибора, большого и нелепого. -- Два сода-виски, -- сказал человек. Буфетчик продолжал сбивать коктейль, очевидно пытаясь понять, чего хочет посетитель. -- Вам двойную порцию? -- спросил он немного погодя. -- Нет, -- сказал человек, -- два стакана сода-виски, пожалуйста. Он глядел на буфетчика в упор, не то чтобы очень враждебно, но и не слишком дружелюбно. Долгие годы обслуживания завсегдатаев баров выработали у буфетчика своеобразное чувство угодливости, и тем не менее угождать новому клиенту ему не хотелось, да и машина не вызывала особой симпатии--это было очевидно. Буфетчик взял дымящуюся сигарету, до поры лежавшую на краю кассы, затянулся и задумчиво положил ее обратно. Потом он налил две порции виски, наполнил два стакана водой и небрежно сунул все это под нос человеку с машиной. Посетители наблюдали. Когда в баре случается хоть что-нибудь нарушающее привычный порядок, интерес к событию тотчас завладевает всеми посетителями и сплачивает их. Человек не показал и виду, что чувствует себя в центре внимания. Он положил на стойку пятидолларовую бумажку. Потом он проглотил виски и запил его водой. Открыв какую-то маленькую отдушину в машине (похожую на воронку для заливки горючего), он влил туда другую порцию виски, а затем и воду. Буфетчик угрюмо наблюдал за ним. -- Не смешно, -- сказал он ровным голосом. -- И потом ваш приятель занимает слишком много места. Поставьте его на лавку возле двери и освободите стойку. -- Здесь хватит места всем, -- отрезал человек. -- Я не шучу, -- сказал буфетчик. -- Поставьте эту чертову штуковину возле двери, я сказал. Никто ее не тронет. Человек улыбнулся. -- Вы бы видели ее сегодня днем, -- сказал он.-- Она была великолепна! Сегодня был как раз третий день турнира. Только представьте себе -- три дня непрерывного обдумывания! И играть пришлось против лучших шахматистов страны. В начале партии она получила преимущество; потом в течение двух часов великолепно развивала успех и закончила игру, загнав короля противника в угол. Неожиданно сняла коня, нейтрализовала слона, и все было кончено. Вы знаете, сколько денег она выиграла за три дня игры в шахматы? -- Сколько? -- спросил буфетчик. -- Пять тысяч долларов, -- сказал человек. -- Теперь ей хочется приятно провести свой досуг, ей надо выпить. Буфетчик рассеянно возил полотенцем по влажной стойке. -- Забирайте ее в другое место и поите ее там!-- твердо сказал он. -- У меня и без этого хватает забот. - Нет, нам нравится здесь. - Он указал на пустые стаканы. -- Повторите, пожалуйста. Буфетчик медленно покачал головой. Он не знал, что сказать, но продолжал упрямиться. -- Уберите эту штуковину, -- потребовал он. -- Я не могу разливать виски, когда надо мной надсмехаются. -- Насмехаются, -- сказала машина. -- Надо говорить "насмехаются". Какой-то посетитель, стоявший тут же у стойки, пил уже третий стакан сода-виски и, по-видимому, был готов принять участие в разговоре, к которому он прислушивался весьма внимательно. Это был человек средних лет. Он уже ослабил галстук и расстегнул пуговицу воротничка. Он почти прикончил третий стакан, и алкоголь побуждал его ринуться на помощь обиженным и жаждущим. -- Если машина хочет выпить еще, дайте ей выпить, -- сказал он буфетчику. -- Не будем торговаться. Человек с машиной повернулся к своему новоявленному другу и серьезно поднял руку к виску, отдавая честь в знак благодарности и дружелюбия. Теперь он уже обращался только к нему, нарочито игнорируя буфетчика: -- Вы же знаете, как хочется выпить, когда поворочаешь мозгами! -- Конечно, -- ответил друг. -- Известное дело. Весь бар заволновался, некоторые явно были на стороне буфетчика, другие сочувствовали машине и ее друзьям. -- Еще виски с лимоном, Билл, -- сказал высокий хмурый человек, стоявший рядом со мной. -- И не очень увлекайся лимонным соком. -- Лимонной кислотой, -- сердито поправила машина. -- В этих барах никогда не увидишь настоящего лимонного сока. -- Хватит! -- сказал буфетчик, шлепнув ладонью по стойке. -- Уносите-ка эту штуковину прочь. Мне не до шуток. Мне работать надо. Я не хочу выслушивать дерзости от механического мозга или черт его там знает от кого. Хозяин машины игнорировал этот ультиматум. Он снова обратился к другу, стакан которого был уже пуст. -- Она хочет выпить не только потому, что устала за три дня игры в шахматы, -- дружелюбно сказал он. -- Знаете, почему еще она хочет выпить? -- Нет, -- сказал друг. -- Почему? -- Она сплутовала, -- сказал человек. Услышав это, машина хихикнула. Один из ее рычагов опустился, а на доске с приборами засиял глазок. Друг нахмурился. У него был такой вид, словно кто-то не оправдал доверия, оскорбил его в лучших чувствах. -- Никто не может плутовать в шахматы, -- сказал он. -- Эт-то невозможно. В шахматы игра ведется в открытую, там все на виду. Характер игры в шахматы таков, что никакое плутовство невозможно. -- Когда-то и я так думал, -- сказал человек. -- Но, оказывается, все-таки есть способ. --Что ж, это меня нисколько не удивляет, -- вставил буфетчик. -- Стоило мне бросить взгляд на эту штуковину, и я сразу определил, что здесь сплошное жульничество. -- Два сода-виски, -- сказал человек. -- Вы не получите виски, -- отрезал буфетчик. Он свирепо глядел на механическую мыслительницу. -- Почем мне знать, может, она уже пьяна? -- Это нетрудно проверить. Спросите ее что-нибудь, -- сказал человек. Посетители зашевелились и стали глядеть в зеркало над стойкой. Теперь все нетерпеливо ждали исхода спора. Следующий ход должен был сделать буфетчик. -- А что спросить, например? -- сказал буфетчик. -- Все равно. Придумайте два больших числа и попросите ее перемножить их. Разве вы сможете перемножать большие числа, когда пьяны? Машина слегка дрожала, словно внутри нее шли приготовления. -- Десять тысяч восемьсот шестьдесят два помножить на девяносто девять, -- злорадно сказал буфетчик. Мы видели, что "девяносто девять" он придумал нарочно, чтобы усложнить задачу. Машина замигала. Одна из ламп зашипела, а рычаг стал рывками менять положение. -- Один миллион семьдесят пять тысяч триста тридцать восемь, -- сказала машина. Никто в баре не пил. Люди хмуро уставились в зеркало; некоторые изучали собственные лица, другие искоса поглядывали на человека и машину. Наконец некий юноша с математическим складом ума достал лист бумаги и карандаш и углубился в вычисления. -- Точно, -- сказал он, спустя несколько минут. -- Никак не скажешь, что машина пьяна! Теперь все смотрели на буфетчика. Он неохотно налил две порции сода-виски. Человек выпил свою порцию. Потом напоил машину. Лампочки машины стали гореть менее ярко. Один из изогнутых рычажков поник. Некоторое время бар тихо колыхался, словно судно в спокойном море. Все мы с помощью спиртного пытались осмыслить происходившее. Многие вновь наполнили стаканы. Большинство из нас искало ответа в зеркале -- суде последней инстанции. Парень с расстегнутым воротничком потребовал счет. Он неуклюже шагнул и остановился между человеком и машиной. Потом он одной рукой обнял человека, а другой -- машину. -- Пойдемте-ка отсюда и найдем местечко получше, -- сказал он. -- Хорошо, -- сказал человек. -- С удовольствием. Там, у входа, стоит мой автомобиль. Он расплатился за выпивку и оставил чаевые. Тихо и немного неуверенно он обхватил машину рукой и вышел вместе с другом. Буфетчик проводил их взглядом и снова вернулся к исполнению своих несложных обязанностей. -- Ах, у него там автомобиль! -- сказал он с неуклюжим сарказмом. -- Подумаешь! Посетитель, стоявший у самого края стойки, подошел к окну, раздвинул занавеси и выглянул. Понаблюдав за тем, что происходило на улице, он вернулся на свое место и сказал буфетчику: -- Вот тебе и подумаешь! У него там "Кадиллак" последней модели. И кто же из них троих, по-вашему, сел за руль?