Художественная литература

Уильям Мейкпис Теккерей

Стихотворения

Перевод В. Рогова. С.соч. в 12 т. Т. 12. Издательство "Художественная литература", М., 1980 Vanitas Vanltatum {1} Премудрый Соломон изрек: (Как прав и через сотни лет он!) "Все, чем владеет человек - Mataiotes Mataioteton" {2}. Сей позолоченный альбом {*} Листая, скажешь, что едва ли И в настоящем и в былом Слова мудрее изрекали. Француз, германец, русский, бритт Сюда писали, нам на благо, На всех наречьях говорит Альбома плотная бумага. Повествованья здесь буйней Всех романтичных исхищрений - Какой парад надежд, страстей, Превратностей и превращений! Тут много трезвый ум найдет Судьбы нежданных поворотов, Отрад, обид, щедрот, невзгод, Измен, препон, падений, взлетов! О павших тронах и венцах Какое тут повествованье, О чести, втоптанной во прах, Об оскорбленном дарованье, О тьме, что поглощает свет, О горести, о заблужденье... О, мир! О, суета сует! Нелепостей нагроможденье! Тесня надменного пашу И добродушного Жанена, Я проповедь мою пишу О суете, о власти тлена. О Всяческая Суета! Законы Рока непреложны: Какая в мудрых пустота И как великие ничтожны! Но, право, эти словеса К чему, угрюмый проповедник? Зачем великих ты взялся Хулить, ворчун и привередник? Пора бы, право, перестать! Уместно ль быть всех прочих строже? Но, сколько б дальше ни листать, Везде найдем одно и то же: Рассказ о бренном бытии, Про утесненья и утраты, Как гарцевали холуи И низвергались потентаты. Пусть лет немало пронеслось С тех пор, когда слова печали, Скорбя, Екклезиаст нанес На страшные свои скрижали, Та истина всегда нова, И с каждым часом вновь и снова Жизнь подтверждает нам слова О суете всего земного. Внемлите мудрому стократ Про жизни вечные законы: Поднесь его слова звучат, Как на Гермоне в годы оны, И в наше время, как и встарь. Правдив тот приговор суровый, Что возгласил великий царь Давным-давно в сени кедровой. {1 Суета сует (лат.).} {2 Суета сует (греч.).} {* Записано между страницей прозы Жюля Жанена и стихотворением турецкого посланника в альбом мадам де Р., содержащий автографы королей, принцев, поэтов, маршалов, музыкантов, дипломатов, государственных деятелей, художников и литераторов всех национальностей.} Баллада о буйабесе На улице, в Париже славной, Стоит известный ресторан (Зовется улица издавна Поднесь Rue Neuve des Petits Champs). Хоть заведенье небогато, Готовят в нем деликатес: Там часто я бывал когда-то И ел отменный буйабес. Прекраснейшее это блюдо, Я в том присягу дать готов: В одной кастрюле - ну и чудо! - Найдете рыбу всех сортов, Обилье перца, лука, мидий, - Тут Гринвич сам теряет вес! Все это в самом лучшем виде И составляет буйабес. Да, в нем венец чревоугодий! Пора философам давно, Ценя прекрасное в природе, Любить и яства и вино; Какой монах найдет несносным Меню предписанных трапез, Когда по дням исконно постным Вкушать бы мог он буйабес? Не изменилась обстановка: Все та же вывеска, фонарь, И улыбается торговка, Вскрывая устрицы, как встарь. А что Терре? Он ухмылялся, Гримасничал, как юркий бес, И, подлетев к столу, справлялся, Гостям по вкусу ль буйабес. Мы входим. Тот же зал пред нами. "А как мосье Терре, гарсон?" Тот говорит, пожав плечами; "Давным-давно скончался он". "Так минули его печали - Да внидет в царствие небес!" "А что б вы кушать пожелали?" "А все ли варят буйабес?" "Mais oui, monsieur {1},- он скор с ответом, - Voulez-vous boire, monsieur? Quel vin?". {2} "Что лучше?" - "Помогу советом: С печатью желтой шамбертен". ...Да, жаль Терре! Он распростился С отрадой вскормленных телес, Когда навеки вас лишился, Бургундское да буйабес. В углу стоит мой стол любимый, Не занят, будто на заказ. Года прошли невозвратимо, И снова я за ним сейчас. Под этой крышей, cari luoghi {3}, Я был повеса из повес, Теперь, ворчун седой и строгий, Сижу и жду я буйабес. Где сотрапезники, что были Товарищами дней былых? Гарсон! Налейте из бутыли - До дна хочу я пить за них. Со мной их голоса и лица, И мир исчезнувший воскрес - Вся банда вкруг стола толпится, Спеша отведать буйабес. Удачно очень Джон женился, Смеется, как и прежде, Том, Огастес-хват остепенился, А Джеймс во мраке гробовом... Немало пронеслось над светом Событий, бедствий и чудес С тех пор, как здесь, друзья, кларетом Мы запивали буйабес. Как не поддаться мне кручине, Припомнив ход былых годин, Когда я сиживал, как ныне, Вот здесь, в углу, - но не один? Передо мною облик милый: Улыбкой, речью в дни забот Не раз она меня бодрила... Теперь никто со мной не пьет. Я пью один - веленьем рока... Стихов довольно! Пью до дна За вас, ушедшие далеко Пленительные времена! Так, не печалясь и на тризне, За все, в чем видел интерес, Останусь благодарен жизни... Несут кипящий буйабес! {1 О да, мосье (франц.).} {2 Прикажете вина, мосье? Какого? (франц.)} {3 Дорогие места (итал.).} Страдания молодого Вертера Был влюблен в Шарлотту Вертер... Таково любви начало: Он увидел, как Шарлотта Хлеб ломтями нарезала. Вертер был моральный малый, Был у Лотты благоверный; Честный Вертер не лелеял Ни единой мысли скверной. Как страдал бедняга Вертер! Он в любви не знал предела, Но найти Шарлотта выход Из дилеммы не сумела. Наконец, свинцовой пулей Он прервал свои невзгоды... А Шарлотта продолжала Чинно делать бутерброды. Приложение Поэтическое наследие писателя достаточно велико: Теккерей писал стихи всю свою жизнь. Некоторые из них вошли в прозаические произведения, для которых они и были созданы. Большую часть составляют стихотворения на случай, шуточные переложения и пародии, переводы, имитации. Но есть и стихи, проникнутые трогательной грустью, стихи-размышления; писал он и баллады (см., например, "Король Канут" в "Ревекке и Ровене" в наст. томе). Легкие, блестящие по форме, они подкупают сочетанием искреннего чувства, бурлеска и ироничности и глубоким отвращением к ложному пафосу, фальши и аффектации. "Баллада о буйабесе" ("The Ballad of Bouillabaisse") впервые напечатана в "Панче" 17 февраля 1849 года, "Страдания молодого Вертера" ("Sorrows of Werlher") - в журнале "Саутен литерери мессенджер" в ноябре 1853 года, "Vanitas Vanitatum" - в июльском номере "Корнхилл мэгэзин" 1860 года. Жюль Жанен (1804-1874) - французский писатель и журналист. В течение сорока лет писал театральные рецензии и критические статьи, которые затем были изданы в шести томах. Теккерей считал Жанена дутой знаменитостью и относился к нему с иронией (см. его статью "Диккенс в Париже"; т. II наст. Собр. соч., стр. 319-328). ...альбом мадам де Р....- Этот альбом, содержащий "автографы королей, принцев, поэтов, маршалов... и литераторов всех стран", судя по всему, придуман Теккереем, чтобы служить отправной точкой этого стихотворения. Тут Гринвич сам теряет вес! - Имеются в виду традиционные "Снетковые обеды" в Гринвиче, которые до 1890 г. ежегодно устраивались в честь окончания парламентской сессии. Г. Шейнман

все книги автора