Художественная литература

Джон Роналд Руэл Толкин

ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ

ГЛАВА 3. КОЛЬЦО ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЮГ
 


Позже в тот же день хоббиты устроили собственный совет в комнате Бильбо. Мерри и Пиппин возмутились, услышав, что Сэм пробрался на совет и был избран товарищем Фродо.
- Это нехорошо, - заявил Пиппин. - Вместо того, чтобы вытолкать его и заковать в цепи, Элронд награждает его за этот поступок!
- Награждает! - сказал Фродо. - Не могу представить себе более суровое наказание. Ты не думаешь, о чем говоришь: осудить на участие в этом безнадежном путешествии - награда? Вчера мне снилось, что моя задача выполнена и я могу отдохнуть здесь.
- Я тоже хочу, чтобы ты отдохнул, - сказал Мерри. - Но мы завидуем не тебе, а Сэму. Если ты уйдешь, для нас будет наказанием остаться, даже в Раздоле. Мы проделали с тобой немалый путь и преодолели немало препятствий. Мы хотим идти и дальше.
- Именно это и я хотел сказать, - добавил Пиппин. - Мы, хоббиты, должны держаться вместе. Я пойду с тобой, если только они не закуют меня.
Должен же хоть кто-то в отряде обладать разумом.
- В таком случае тебя не следует избирать, Перегрин Тук, - сказал Гэндальф, заглядывая в окно, расположенное у самой земли. - Но вы все зря беспокоитесь. Еще ничего не решено.
- Ничего не решено! - воскликнул Пиппин. - Что же вы все делаете? Запираетесь на целые часы...
- Разговариваем, - сказал Бильбо. - И у всех широко раскрываются глаза, даже у старого Гэндальфа. Я думаю, что известие Леголаса о побеге Голлума поразило даже его.
- Ошибаешься, - сказал Гэндальф. - Ты сам невнимателен. Я уже слышал об этом от самого Гвайхира. Если хочешь знать, единственное, что действительно заставило всех раскрыть глаза, это ты и Фродо. И я был единственный, кто не удивился.
- Ну, ладно, - сказал Бильбо, - ничего не решено, кроме выбора бедного Фродо и Сэма. Я все время боялся, что дело дойдет до этого. Но я знаю, что Элронд разослал множество разведчиков. Они уже выступили, Гэндальф?
- Да, - ответил маг. - Некоторые разведчики уже в пути. Остальные выйдут завтра. Элронд посылает эльфов, те установят связь со скитальцами и, может быть, с народом Трандуила в Чернолесье. А Арагорн выступил вместе с сыновьями Элронда. Мы обыщем всю местность на много лиг вокруг, прежде чем сделаем хоть одно движение. Подбодрись, Фродо! Ты, вероятно, еще долго пробудешь здесь.
- Ах! - уныло сказал Сэм. - Так мы дождемся прихода зимы.
- Этому не поможешь, - сказал Бильбо. - Частично, это твоя вина, Фродо, сын мой: ты настаивал на том, чтобы ждать моего дня рождения. Ничего себе, хороший способ отметить его! Именно в этот день пустить в Торбу-на-Круче Саквиль-Бэггинсов. Но ничего не поделаешь. Ты не можешь здесь ждать весны и нельзя выступать, пока не получены сообщения разведчиков.
Когда начинает кусаться зима И листья последние ветер срывает, Когда над землей воцаряется тьма, Кто в землях далеких - покоя не знает.
Но боюсь, такова ваша участь.
- Да, это так, - сказал Гэндальф. - Мы не можем выступить, пока не узнаем, что случилось с всадниками.
- Я думал, что они все погибли в наводнении, - заметил Мерри.
- Духов Кольца невозможно уничтожить, - ответил Гэндальф. - В них сила их хозяина, и они остаются или погибают вместе с ним. Мы надеемся, что они лишились лошадей и своей формы, поэтому стали менее опасными - но мы должны точно установить это. Тем временем ты должен постараться забыть свои неприятности, Фродо. Не знаю, смогу ли я чем-нибудь помочь тебе, но попытаюсь шепнуть тебе на ухо. Тут кое-кто говорил, что хоть у кого-нибудь в отряде должен быть разум. Он был прав. Я думаю, что смогу отправиться с вами.
При этом известии радость Фродо была так велика, что Гэндальф слез с подоконника на котором сидел, снял шляпу и поклонился.
- Я лишь сказал: "я думаю, что смогу пойти." Пока еще ни на что не рассчитывай. В этом деле решающее слово принадлежит Элронду и вашему другу Бродяжнику. Кстати, я должен увидеть Элронда, я вовремя это вспомнил. Мне придется уйти.
- Как вы думаете, долго ли я еще буду здесь? - спросил Фродо у Бильбо, когда Гэндальф ушел.
- О, не знаю. Я не могу считать дни в Раздоле, - сказал Бильбо. - Но думаю, достаточно долго. Мы еще сможем поговорить. Не хочешь ли помочь мне закончить мою книгу и начать следующую? Ты думал о ее конце?
- Да, я придумал несколько, но все они темны и неприятны, - ответил Фродо.
- О, этого не нужно делать! - сказал Бильбо. - Книги должны иметь хороший конец. Как тебе понравится это: они поселились вместе и жили долго и счастливо?
- Было бы хорошо, если только это случилось бы, - ответил Фродо.
- Ах! - сказал Сэм. - А где же они жили? Вот что я хотел бы знать!
Некоторое время хоббиты продолжали говорить и думать о своем недавнем путешествии и об опасностях, что ждут впереди, но таково было свойство Раздола, что вскоре все страхи и беспокойства покинули их. Будущее, плохое или хорошее, не было забыто, но как бы потеряло власть над настоящим. В них укреплялись силы и надежда, они были довольны каждым днем, наслаждались каждым обедом, каждым разговором и каждой песней.
Так пролетели дни, и каждое утро было ярким и прекрасным, а каждый вечер - прохладным и ясным. Но осень быстро проходила, золотой свет медленно сменялся бледным серебром, последние листья спадали с обнаженных ветвей. С туманных гор подул холодный ветер. Луна прибывала, пока не повисла диском в ночном небе, затмевая звезды. Но низко на юге краснела одна звезда. С каждой ночью, по мере того как луна вновь начала убывать, свет красной звезды разгорался все ярче. Фродо видел ее из своего окна: она сверкала, как внимательный глаз, который сквозь деревья смотрит на лесистую равнину.
Хоббиты уже два месяца пробыли в доме Элронда, прошел ноябрь с последними днями осени, проходил декабрь, когда начали возвращаться разведчики. Некоторые уходили на север к истокам Седоключицы в болота Эттена; другие отправлялись на запад и с помощью Арагорна и скитальцев обыскали землю за Грейфлудом и Тарбадом, где старый северный тракт пересекает реку у разрушенного города. Многие пошли на восток и юг; некоторые из них пересекли горы и проникли в Чернолесье, в то время как другие прошли по тропе к истокам реки Радости и таким образом в дикие земли по полям радости добрались до старого дома Радагаста в Росгобеле. Радагаста там не было, и они вернулись по высокогорному переходу, который назывался лестницей Димрилла. Сыновья Элронда Элнадан и Элрогир вернулись последними. Они предприняли далекое путешествие, пройдя вниз по течению Сильверлоуд в странную местность, но о своем поручении они не говорили никому, кроме Элронда.
Разведчики не обнаружили ни всадников, ни других слуг Саурона нигде. Даже орлы туманных гор не сообщили никаких свежих новостей. Ничего не было слышно о Горлуме, но дикие волки по-прежнему собирались стаями и охотились по берегам великой реки. Были найдены три потонувшие черные лошади недалеко от брода, ниже по течению на скалах порогов нашли тела еще пяти лошадей, а также длинный черный плащ, весь изорванный. От самих черных всадников не было видно ни следа, и нигде не чувствовалось их присутствие. Казалось, они исчезли с севера.
- По крайней мере восемь из девяти на время можно сбросить со счета, - сказал Гэндальф. - Было бы опрометчиво слишком успокаиваться, но я думаю, мы можем надеяться, что Духи Кольца рассеяны и вынуждены вернуться к своему хозяину в Мордор, пустые и бесформенные.
Если это так, то пройдет какое-то время прежде чем они снова смогут начать охоту. Конечно, у врага есть и другие слуги, но и они вынуждены будут вначале добраться до Раздола, чтобы здесь взять наш след. И если мы будем осторожны, им придется не очень легко. Но больше откладывать отъезд нельзя.
Элронд пригласил к себе хоббитов. Он серьезно посмотрел на Фродо.
- Время пришло, - сказал он. - Если увозить Кольцо, то это нужно теперь. Но те, кто пойдет с ним, не должны рассчитывать на помощь войны и силы. Они должны проникнуть глубоко во владения врага без всякой помощи. Вы все еще хотите, Фродо, служить хранителем Кольца?
- Да, - ответил Фродо. - Я пойду с Сэмом.
- Тогда я больше не могу помочь вам даже советом, - сказал Элронд. -Я могу предвидеть лишь малую часть вашей дороги, как вы выполните ваше задание, я не знаю. Тень подползла теперь к подножью гор и распространяется до границ Грейфлуда. А в тени все скрыто для меня. Вы встретите множество врагов, иногда открытых, иногда тайных; мы можете встретить и друзей на пути там, где меньше всего из ждете. Я пошлю вестников к тем, кого я знаю в широком мире, но так опасны стали теперь дороги, что некоторые сообщения вообще не дойдут, а некоторые дойдут не быстрее вас.
И я выберу вам товарищей в дорогу, если они захотят, а судьба позволит. Их должно быть немного, так как вся ваша надежда на быстроту и скрытность. Даже если бы в моем распоряжении было войско эльфов древности, оно мало помогло бы, наоборот, лишь разбудило бы силу Мордора. Товарищество Кольца будет состоять из девяти: девять путников выступят против девяти всадников, представляющих зло. С вами и вашим верным слугой пойдет Гэндальф, это будет его величайшее задание и может быть, конец всей его работы.
Что касается остальных, то они будут представлять свободные народы мира: эльфов, гномов и людей. Леголас пойдет от эльфов, Гимли, сын Глоина - от гномов. Они согласны идти до горных проходов, а может и дальше. Из людей с вами пойдет Арагорн, сын Арахорна, ибо кольцо Исилдура тесно связано с ним.
- Бродяжник! - воскликнул Фродо.
- Да, - с улыбкой ответил Арагорн. - Я просил разрешения быть вашим товарищем, Фродо.
- Я сам хотел просить вас идти с нами, - сказал Фродо, - но я думал, вы пойдете в Минас Тирит с Боромиром.
- Пойду, - сказал Арагорн. - Меч-который-сломан будет сплавлен вновь, прежде чем я начну войну. Но ваша дорога и наша дорога лежат вместе на много миль. Поэтому и Боромир будет в нашем товариществе... Он храбрый человек.
- Значит, нужно найти еще двоих, - сказал Элронд. - Я обдумаю это. Я могу послать кого-нибудь из живущих у меня в доме.
- Но это не оставит места для нас! - в отчаянии воскликнул Пиппин. -Мы не хотим оставаться. Мы хотим идти с Фродо.
- Это потому что вы не понимаете и не можете представить себе, что вас ждет впереди, - возразил Элронд.
- И Фродо не представляет себе этого, - заметил Гэндальф, неожиданно поддерживая Пиппина. - И никто из нас не знает, что его ждет. Правда, если бы эти хоббиты осознали весь размер опасности, они не осмелились бы идти. Но они очень хотят идти, и если им не позволить, они будут чувствовать себя очень несчастными. Я думаю, Элронд, что в этом случае следует больше верить их дружбе, чем мудрости. И даже если вы выберете для нас в попутчики владыку эльфов, такого, как Глорфиндель, он не сможет ни взять штурмом Башню Тьмы, ни с помощью силы пробиться к огню.
- Ваши слова справедливы, - согласился с магом Элронд, - но я в сомнении. Я предчувствую, что Удел в опасности. Я хотел послать этих двоих вестниками, чтобы они в соответствии с обычаями своей страны предупредили ее жителей. Во всяком случае я считаю, что младший из этих двоих, Перегрин Крол, должен остаться. Мое сердце против его участия.
- Тогда, мастер Элронд, вы должны посадить меня в темницу или послать меня домой связанным в мешке, - сказал Пиппин. - Иначе я все равно пойду с товариществом.
- Да будет так. Вы пойдете, - согласился Элронд и вздохнул. - Теперь есть все девять. Через семь дней вы должны выступить.
Меч Элендила вновь был скован эльфийскими кузнецами, а на его лезвии был выплавлен девиз: семь звезд между лунным полумесяцем и солнцем с лучами; вокруг них было написано множество рун: "Арагорн, сын Арахорна, отправляется на войну к границам Мордора". Ярко засверкал меч, когда он был совсем готов, солнце красными отблесками отражалось в нем, а луна сияла холодом, края его были тверды и остры. И Арагорн дал ему новое имя, назвав Андрил - Пламя Запада.
Арагорн и Гэндальф прогуливались вместе или сидели, разговаривая о своей дороге и опасностях, которые они на ней встретят. Они рассматривали карты и книги, бывшие в доме Элронда. Иногда с ними был и Фродо, но он удовлетворялся их руководством и проводил как можно больше времени с Бильбо.
В эти последние дни хоббиты по вечерам часто сидел в зале огня, и здесь среди множества других сказаний они услышали полностью легенду о Берене и Лютиен и о выигрыше большой жемчужины, но в те дни, когда с ними не было Мерри и Пиппина, Фродо и Сэм закрывались с Бильбо в его маленькой комнатке. Здесь Бильбо читал главы своей книги или отрывки своих стихов или делал записи о приключениях Фродо.
В утро последнего дня Фродо был один с Бильбо, и старый хоббит вытащил из-под своей кровати деревянный сундучок. Он поднял его крышку и загляну внутрь.
- Здесь твой меч, - сказал он. - Но он сломан, ты знаешь. Я взял его, чтобы обломки не потерялись, но забыл попросить кузнецов сплавить их. Теперь уже не успеть. Поэтому я подумал, что тебе нужен другой меч.
Он достал из сундука маленький меч в старых поношенных кожаных ножнах. Бильбо вытащил меч из ножен, и отполированное и тщательно протертое лезвие сверкнуло холодно и ярко.
- Это жало, - сказал он и легко вонзил лезвие в деревянную балку. -Возьми его, если хочешь. Я думаю, что мне он не понадобится больше.
Фродо с благодарностью принял меч.
- Здесь есть еще кое-что, - сказал Бильбо, доставая сверток, который казался слишком тяжелым для своего размера. Он развернул несколько старых курток, и в руках у него оказалась кольчуга. Она была сплетена из множества колец, гибких, как холст, холодных, как лед, и твердых, как сталь. Она сияла, как освещенное луной серебро, и была усажена маленькими жемчужинами. При ней был пояс из перламутра и хрусталя.
- Прекрасная вещь, верно? - сказал Бильбо, поднося ее к свету. - И полезная. Эту кольчугу дал мне Торин. Я забрал ее из Микел-Делвина перед уходом и упаковал вместе со своим багажом. Все, что напоминало мне о путешествии, за исключением Кольца, я взял с собой. Но я не думал использовать кольчугу, и мне она теперь не нужна. Я лишь иногда разглядывал ее. Надев ее, ты едва ли почувствуешь ее вес.
- Я думаю... Я думаю, мне она не подойдет, - усомнился Фродо.
- Точно то же сказал и я, - заметил Бильбо. - Никогда не заботься о внешности. И ты можешь носить ее под одеждой. Давай! Ты разделишь эту тайну со мной. Никому о ней не говори! Я буду спокойней, зная, что ты носишь ее. Мне кажется, что она не поддастся даже ножам черных всадников, - закончил он тихо.
- Хорошо, я возьму ее, - сказал Фродо. И Бильбо надел на него кольчугу и прикрепил к сверкающему поясу жало, потом поверх кольчуги Фродо надел рубашку и куртку.
- Прекрасный хоббит! - одобрительно сказал Бильбо. - Но в тебе есть больше, чем об этом говорит наружность. Желаю тебе удачи! - Он отвернулся и принялся глядеть в окно, пытаясь напевать какую-то песенку.
- Я не могу как следует поблагодарить вас, Бильбо, за это и за всю вашу прошлую доброту, - сказал Фродо!
- И не пытайся! - ответил старый хоббит, оборачиваясь и хлопая Фродо по спине. - Ой! - воскликнул он. - Как твердо! Помни: хоббиты должны держаться вместе, особенно Торбинсы. Все, что я прошу в обмен: это будь осторожен и возвращайся назад с новостями и любыми старыми песнями и сказками, какие услышишь. Я постараюсь до твоего возвращения закончить свою книгу. Мне хочется написать и другую...
Он замолчал и, вновь отвернувшись к окну, тихонько запел:

Я сидел и глядел на огонь
И видел в дрожащем пламени
Лето, что было давно,
И цветы, покрывавшие камни.
Злую осень я вспоминал
И деревья, ронявшие листья,
Ветра дикого дальний порыв,
Облака, проплывавшие быстро.
Скоро тихо придет зима,
Но зимы я уже не увижу.
И хоть я смертельно устал,
Жаль, что много я не видел.
Я сидел и глядел на огонь,
Вспоминая своих знакомых,
Тех, кто был и ушел давно,
И других, неизвестных и новых.
Я сидел и глядел на огонь,
На огонь, горящий, как солнце,
И услышал: вернулся домой
Тот, кто утром ушел надолго.

Был холодный серый день в конце декабря. Восточный ветер свистел в голых ветвях деревьев и шумел в темных соснах на холмах. Темные и низкие разорванные облака быстро плыли над головой. Когда начали сгущаться ранние вечерние тени, товарищество было готово пуститься в путь. Они должны были выступить в темноте: Элронд советовал им путешествовать под покровом тьмы, пока они не удалятся достаточно далеко от Раздола.
- Вы должны опасаться множества глаз слуг Саурона, - сказал он. - Я не сомневаюсь, что известие о поражении всадников уже дошло до него, и он полон гнева. Вскоре его шпионы - пешие и крылатые - заполнят земли севера. Вы в пути должны опасаться даже неба над головой.
Товарищество брало с собой мало оружия и военного снаряжения, оно надеялось не на сражения, а на скрытность. Арагорн был вооружен только Андрилом, другого оружия у него не было. Он вновь оделся в ржаво-коричневое и зеленое, как скиталец диких земель. У Боромира был длинный меч, того же типа, что и Андрил, но с менее славной родословной. Кроме того, он нес щит и боевой рог.
- Громко и ясно звучит он в долине меж холмов, - пояснил Боромир, - и пусть бегут все враги Гондора!
Поднеся его к губам, он загудел, и эхо полетело от скалы к скале. Все кто услышал его в Раздоле, вскочили на ноги.
- Не торопитесь вновь трубить в свой рог, Боромир, - сказал Элронд, -пока не окажетесь на границе своей земли. Иначе вы можете привлечь врага. - Может быть, - согласился Боромир. - Но я всегда трубил в свой рог, пускаясь в путь, и хотя теперь нам придется идти в тени, я не пойду как вор в ночи.
Гном Гимли единственный открыто надел кольчугу из стальных колец: гномы легко переносят тяжести. У пояса его висел топор с широким лезвием. У Леголаса был лук и колчан со стрелами, а на поясе - длинный белый нож. У младших хоббитов были мечи, взятые ими в кургане, но Фродо взял с собой только жало. Его кольчуга, как и советовал Бильбо, оставалась скрытой. Гэндальф взял свой посох, сбоку у него висел меч Глемдринг - молотящий врагов, - брат Оркриста, лежащего на груди Торина под Одинокой горой. Элронд всех в изобилии снабдил теплой одеждой, у всех были куртки и плащи, подбитые мехом. Пища, запасная одежда, одеяла и другие необходимые в дороге вещи были погружены на пони. Этим пони было то бедное животное, которое они купили в Пригорье.
За время стоянки в Раздоле этот пони удивительно изменился: шерсть его лоснилась, и к нему, казалось, вернулась живость юности. Сэм настоял, чтобы выбрали его, заявив, что Билл - так он назвал его - зачахнет, если его не возьмут.
- Это животное чуть ли не разговаривает, - сказал он, - и заговорит, если останется здесь еще немного. Он своим взглядом сказал мне так же ясно, как мастер Пиппин говорит словами: "если вы не возьмете меня с собой, Сэм, я сам пойду за вами.”
Итак, Билл был грузовой пони, и он, единственный из членов отряда не казался угнетенным.
Прощание произошло в большом зале у огня, и теперь ждали только Гэндальфа, который еще не вышел из дома. В открытую дверь был виден блеск огня, во множестве окон горел мягкий свет. Бильбо сгорбился в плаще, молча стоя на пороге рядом с Фродо. Арагорн сидел, склонив голову на колени, только Элронд полностью понимал, как много значит для него этот час. Остальные были видны во тьме смутными очертаниями.
Сэм стоял возле пони, почесывая его за ухом и тоскливо поглядывая на реку, шумящую на камнях внизу - его страсть к приключениям была на самом низком уровне.
- Билл, старина, - говорил он, - тебе не стоило идти с нами. Ты мог бы остаться здесь и есть лучшее сено, пока не подрастет свежая трава.
Билл махнул хвостом и ничего не сказал.
Сэм поправил мешок на плечах и беспокойно перебрал в уме все вещи, упакованные в нем, стараясь припомнить, не забыл ли он чего-нибудь: его главное богатство - кухонная утварь, маленький ящичек с солью, который он всегда носил с собой и пополнял при любой возможности, добрый запас трубочного зелья (вынужден предупредить, что его оказалось недостаточно), кремень и фитиль, шерстяной шарф, холст, различные мелкие принадлежности его хозяина, которые Фродо забыл, а Сэм припрятал, готовясь с торжеством показать их, когда они понадобятся. Он вспомнил все это.
- Веревка! - пробормотал он. - Нет веревки! А ведь только прошлой ночью я говорил себе: "Сэм, как насчет куска веревки? Ты пожалеешь, если не возьмешь его." А я не взял. И теперь уже не могу.
В этот момент вышел Элронд в сопровождении Гэндальфа и позвал всех к себе.
- Вот мое последнее слово, - сказал он негромко. - Хранитель Кольца отправляется на поиски горы Судьбы. На нем одном лежит обязанность не бросать Кольцо, не передавать его никому из слуг врага, не давать никому дотрагиваться до него, кроме самих членов товарищества и Совета, да и то лишь в случае крайней необходимости... Остальные идут с ним как свободные товарищи, чтобы помочь ему в пути. Можете продолжать путь, можете вернуться назад или свернуть в сторону, как велят обстоятельства. Чем дальше вы пройдете, тем труднее вам будет возвращаться, но на вас нет никакого обета, никакой обязанности идти дальше, чем вы захотите. Ибо вы не знаете силы своих сердец и не можете предвидеть, что каждый из вас встретит в дороге.
- Не прав тот, кто говорит "прощайте", когда на дороге сгущается тьма, - сказал Гимли.
- Может быть, - сказал Элронд, - но не нужно заставлять клясться того, кто не сможет видеть во тьме.
- Но клятва укрепляет дрожащие сердца, - сказал Гимли.
- Или разбивает их, - сказал Элронд. - Не заглядывайте слишком далеко вперед! Идите с добрым сердцем! Прощайте, и да будет с вами благословение эльфов, людей и всех свободных народов! Пусть звезды сияют над вами!
- Доброй... Доброй удачи! - воскликнул Бильбо, дрожа от холода. - Не думаю, Фродо, сынок, что ты сможешь вести дневник, но когда вернешься, я потребую подробного рассказа. И не ходи слишком долго! Прощайте!
Множество других жильцов дома Элронда во тьме следило за их уходом, прекрасными голосами желая им доброго пути. Не слышно было смеха, не было песен и музыки. Наконец члены товарищества повернулись и медленно растаяли во тьме.
Они перешли через мосты и пошли по крутой извилистой тропе, которая вела из долины Раздола. Наконец они дошли до высокой площадки, поросшей вереском, где ветер свистел в зарослях. Здесь они бросили прощальный взгляд на последний домашний приют, мягко мерцавший внизу, и двинулись в ночь.
У брода через Бруинен он оставили дорогу и свернули на узкую тропу, бегущую через поляну к югу. Цель их заключалась в том, чтобы в течение многих милей и дней идти к западу от гор. Местность была гораздо более неровной и пересеченной, чем зеленая долина великой реки в диких землях по другую сторону хребта, и они поднимались медленно. Но на этом пути они надеялись избежать недружелюбных глаз. Шпионов Саурона редко встречали в этой пустынной местности, и дороги тут были известны только жителям Раздола.
Гэндальф шел впереди, с ним шел Арагорн, узнававший местность даже в темноте. Остальные двигались сзади в ряд, и Леголас, у которого было самое острое зрение, замыкал его. Первая часть их путешествия была тяжелой и утомительной, и Фродо мало что запомнил, кроме ветра. Много бессолнечных дней ледяной ветер дул с гор, и никакая одежда не могла защитить от его холодных пронзительных пальцев. Хотя путники были хорошо одеты, им редко бывало тепло - и в движении, и на отдыхе. Они беспокойно спали до середины дня, укрывшись в углублениях или в зарослях колючего кустарника, покрывавших местность. После полудня очередной дежурный поднимал их, и они обедали. Еда была, как правило, холодная и невеселая: они редко отваживались разжигать костер. Вечером они вновь пускались в путь, всегда по возможности придерживаясь южного направления.
Вначале хоббитам казалось, что, хотя они бредут до изнеможения, продвигаются они вперед медленно, как улитки, и никогда не дойдут до гор. Каждый день перед ними открывалась одна и та же картина, но постепенно горы становились ближе. К югу от Раздола они поднялись высоко и повернули на запад. У подножья главного хребта расстилалось дикое нагромождение мрачных холмов и глубоких ущелий, полных бурлящей воды. Тропы были редкими и извилистыми и часто приводили их только к очередному крутому спуску или подъему.
Они уже две недели находились в пути, когда погода изменилась. Ветер внезапно стих, а потом повернул круто к югу. Облака растаяли, и показалось бледное солнце. Наступил холодный ясный рассвет после длинного утомительного ночного перехода. Путешественники достигли невысокого хребта, увенчанного группой древних падубов, чьи серо-зеленые стволы, казалось, были высечены из камня окружающих скал. Их темная листва блестела, а красные ягоды сверкали в свете восходящего солнца.
Дальше к югу Фродо видел тусклые очертания гор, которые, казалось, преграждали тропу, избранную товариществом. Слева от этого хребта поднимались три пика. Самый высокий и близкий возвышался, как зуб, усыпанный снегом, его голая северная вершина была еще в тени, но на склонах ее солнце отражалось красными отблесками.
Гэндальф стоял рядом с Фродо и глядел вперед из-под руки.
- Неплохо, - сказал он. - Мы достигли границ местности, которую люди называют Холлин. Множество эльфов жило здесь в те счастливые дни, когда она называлась Эрегион. Мы прошли по прямой сорок пять лиг, хотя наши ноги проделали гораздо больший путь. Местность и погода теперь будут мягче, но, возможно, опаснее.
- Опасность или нет, но я приветствую настоящий восход солнца, -сказал Фродо и отбросил капюшон, подставляя лицо свету утра.
- Но горы перед нами, - сказал Пиппин. - Должно быть, ночью мы повернули на восток.
- Нет, - возразил Гэндальф. - Просто в ясном утреннем свете видно далеко. За этими холмами хребет изгибается на юго-запад. В доме Элронда много карт, но я думаю, вы не позаботились взглянуть в них.
- Я один раз смотрел, - сказал Пиппин, - но ничего не запомнил. У Фродо для таких вещей голова лучше.
- Мне не нужна карта, - сказал Гимли, который подошел с Леголасом и смотрел вперед со странным блеском в глубоко посаженых глазах. - Там земля, где в древности работали наши отцы, и мы изобразили эти горы во многих изделиях из металла и камня и во многих песнях и сказаниях. Они по прежнему высоки в наших снах: Бараз, Зирак, Шатур.
Только однажды видел я их издали, но я знаю их и знаю их названия, потому что под ними лежит Казад-Дум, обитель гномов, которую теперь называют Черной Ямой - Морией на языке эльфов. Вон там стоит БаразинБар, Красный Рог, жестокий Карадрас, а за ним - Серебряный Зуб и Облачная Голова: Келебдил Белый и Фануидол Серый, которые мы называем Зиракзигил и Вундаснатур.
Здесь туманные горы разделяются, и между их рукавами лежит затемненная долина, которую мы не можем забыть: Азанулбизар, долина Димрилл, которую эльфы называют Нандугирион.
- К долине Димрилл мы и направляемся, - сказал Гэндальф. - Если мы преодолеем переход, который называется воротами Красного Рога, на дальнем склоне Карадраса, мы по лестнице Димрилл спустимся в Глубокую долину гномов. Там лежит Зеркальное озеро и там из ледяных ключей начинается река Сильверлоуд.
- Темна вода Келед-Зарама, - сказал Гимли, - холодны потоки Кибал-Нале. Сердце мое трепещет, когда я думаю, что смогу увидеть их вновь.
- Пусть принесет радость их вид, мой добрый гном! - сказал Гэндальф. - Но мы не сможем оставаться в этой долине. Мы должны будем идти вниз по течению Сильверлоуд в таинственные леса и дальше к великой реке, а потом...
Он замолчал.
- Да, и что же потом? - спросил Мерри.
- К концу путешествия, - сказал Гэндальф ему. - Мы не можем слишком далеко заглядывать в будущее. Будем довольны тем, что первая часть пути прошла благополучно. Я думаю, мы отдохнем здесь, и не только днем, но и ночью.
Прекрасен воздух Холлина. Много зла должно обрушиться на страну, прежде чем она совсем забудет эльфов, если они когда-то жили в ней.
- Это верно, - сказал Леголас. - Но эльфы в этой местности были чужды нам, лесному народу, и деревья и травы не помнят их. Я слышу лишь, как камни оплакивают их:
- Глубоко они копали нас, прекрасно они обрабатывали нас, высоко они воздвигали нас, но они исчезли. Они исчезли. Уже давно увидели они Серебристые Гавани.
Этим утром они разожгли костер в углублении, окруженными зарослями падуба, и их ужин-завтрак был веселее, чем все с момента их выхода. После еды они не торопились ложиться спать, потому что могли выспаться ночью. Они не собирались отправляться в путь до вечера следующего дня. Только Арагорн был молчалив и не знал отдыха. Через некоторое время он оставил остальных и взобрался на возвышение, там он стоял в тени дерева, глядя на юг и на запад и как будто прислушиваясь. Потом вернулся к краю углубления и посмотрел на своих смеющихся и разговаривающих товарищей.
- В чем дело, Бродяжник? - окликнул его Мерри. - Что вы ищите? Вы потеряли восточный ветер?
- Нет, - ответил он. - Но кое-что я потерял. Я много лет провел в стране Холлин. Здесь нет населения, но зато здесь жило множество других существ, особенно птиц. Теперь все молчит. Я ощущаю это. На мили вокруг не раздается ни звука, и лишь ваши голоса вызывают громкое эхо. Я не понимаю этого.
Гэндальф с внезапным интересом поднял голову.
- Как вы думаете, в чем же причина? - спросил он. - Может, просто удивление при виде четырех хоббитов, не говоря уж об остальных? Ведь здесь так редко бывали люди.
- Надеюсь, что так, - ответил Арагорн. - Но у меня чувство ожидания чего-то, опасение перед чем-то, которое никогда не бывало здесь раньше.
- Значит, мы должны быть более осторожны, - сказал Гэндальф. - Если берешь с собой скитальца, обращай на него внимание, особенно если этот скиталец - Арагорн. Мы должны перестать громко разговаривать, вести себя тихо и установить дежурство.
Первым очередь дежурить выпала Сэму, но Арагорн присоединился к нему. Остальные уснули. Наступила удивительная тишина, и даже Сэм почувствовал это. Отчетливо слышалось дыхание спящих. Шлепок хвоста пони и редкие движения его ног стали громкими звуками. Пошевелившись, Сэм услышал хруст собственных суставов. Вокруг него была мертвая тишина, над головой нависло ясное синее небо, на востоке поднималось солнце. Далеко на юге появилась черная точка, она росла и двигалась по воздуху к северу, как облако дыма по ветру.
- Что это, Бродяжник? На облако непохоже что-то, - шепотом сказал Сэм Арагорну. Тот не ответил, внимательно глядя в небо. А вскоре Сэм и сам смог разглядеть, что это приближается. Стаи птиц, летящих с большой скоростью, кружили в воздухе, прочесывая всю местность, как будто отыскивая что-то. Они постепенно приближались.
- Ложись и не двигайся! - шепнул Арагорн, увлекая Сэма под тень кроны падуба: большой отряд птиц, неожиданно отделившись от главного войска, низко летел над землей прямо к хребту, где укрылись путешественники. Сэм подумал, что птицы похожи на очень больших ворон. Когда он пролетали над головой такой густой стаей, что по земле за ними бежала сплошная тень, слышалось оглушительное хриплое карканье.
Арагорн встал лишь тогда, когда они растаяли в северном и западном направлениях, и небо вновь стало чистым. Он разбудил Гэндальфа.
- Войско черных ворон осматривает местность между горами и Грейфлудом, - сказал он, - они пролетели над Холлином. Они не местные, это кребайны из Фэнгорна и Дандонда. Не знаю, что им нужно: быть может, на юге что-то произошло, и они шпионят. К тому же высоко в небе я заметил множество ястребов. Я считаю, что мы должны сегодня вечером двигаться дальше. Холлин теперь опасен для нас, он охраняется.
- В таком случае следят и за воротами красного рога, - сказал Гэндальф, - и я не могу представить себе, как мы проберемся, оставаясь незамеченными. Но подумаем об этом, когда придет время. А что касается необходимости двигаться побыстрее, боюсь, что вы правы.
- К счастью, наш костер почти не дает дыма. Он почти погас перед появлением кребайнов, - сказал Арагорн. - Его нужно погасить и не зажигать вновь.
- Ну разве не ерунда? Что за чума на нас! - заявил Пиппин.
Как только он проснулся после полудня, ему сообщили новости: никакого огня и поспешное движение по ночам.
- И все из-за стаи ворон! А я-то надеялся как следует поесть сегодня вечером чего-нибудь горяченького, - возмущался он.
- Это все может быть впереди, - успокоил Гэндальф. - Тебя могут ожидать пиры. Что касается меня, то с меня довольно моей трубки и чтобы ноги были в тепле. Впрочем в одном мы можем быть уверены: чем дальше к югу, тем будет теплее.
- Как бы не стало слишком тепло, - пробормотал Сэм, обращаясь к Фродо. - Я начинаю думать, что пора уж нам прийти к этой самой волшебной горе, пора, так сказать, увидеть конец дороги. Я впервые подумал об этом, увидев этот красный рог или как там его назвал Гимли. Ну что за названия у этих гномов! Язык сломаешь!
Карты ничего не значили для Сэма, и все расстояния в незнакомой местности казались такими огромными, что он сбился со счета.
Весь день отряд провел в укрытии. Несколько раз пролетали черные птицы, но когда красное солнце начало заходить, они улетели на юг. В темноте товарищество выступило. Повернув слегка на восток, путники направились к Карадрасу, который еще краснел под последними лучами заходящего солнца. Небо темнело, и на нем одна за другой вспыхивали яркие звезды.
Ведомые Арагорном, они выбрались на хорошую тропу. Фродо она показалась остатками древней дороги, широкой и тщательно проложенной, которая когда-то вела из Холлина к горному переходу. Полная луна поднялась над горами и бросала бледный свет, в котором тени камней были черными. Многие из этих камней казались обработанными руками, хотя теперь лежали в руинах в этой мрачной, пустынной земле.
Был предрассветный холодный час, луна стояла низко. Фродо взглянул на небо. Он внезапно увидел или почувствовал, как какая-то тень закрыла звезды. Они на мгновение потускнели, потом вспыхнули вновь. Он вздрогнул. - Вы видели: что-то пролетело над нами? - спросил он шедшего впереди Гэндальфа.
- Нет, но я почувствовал, - ответил он. - Может, это просто облако.
- Оно двигалось быстро, - пробормотал Арагорн, - а ветра нет.
В эту ночь больше ничего не произошло... Следующее утро было даже ярче предыдущего. Но воздух вновь был холоден - ветер повернул к востоку. Путники шли еще в течении двух ночей, постепенно поднимаясь, но продвигаясь вперед медленно, так как дорога извивалась меж холмами, а горы становились все ближе и ближе. На третье утро перед ними встал Карадрас -могучий пик, увенчанный, как серебром, снегом, с крутыми голыми склонами, тускло-красный, будто покрытый кровью.
Небо было пасмурным, солнце скрылось. И ветер дул к северо-востоку. Гэндальф вдохнул воздух и помрачнел.
- Нас догоняет зима, - спокойно сказал он Арагорну. - Вершины на севере белее, чем раньше. Снег покрывает подходы к воротам красного рога. Теперь нас легко разглядеть на узкой тропе. Может быть засада, но самым опасным врагом для нас может оказаться погода. Что вы думаете о дальнейшем направлении, Арагорн?
Фродо услышал эти слова и понял, что Гэндальф и Арагорн продолжают спор, начатый ими гораздо раньше. Он с беспокойством прислушался.
- Я не считал этот путь хорошим с самого начала, как вы знаете, Гэндальф, - ответил Арагорн. - А известные и неизвестные опасности растут. Но мы должны продолжать путь, нам нельзя откладывать переход через горы. Южнее до самого прохода Рохана, нет никаких троп через горы. Но тому пути я не доверяю, с тех пор как я услышал ваш рассказ о Сарумане. Кто знает, на чьей стороне теперь повелители коней?
- В самом деле, кто знает? - сказал Гэндальф. - Но есть и другой путь, не через Карадрас, темный и тайный путь. Мы о нем уже говорили.
- Давайте не говорить о нем больше! Пока не будем. Ничего не говорите остальным.
- Но мы должны решить, прежде чем отправимся в путь, - ответил Гэндальф.
- Тогда обдумаем и взвесим все еще раз, пока остальные отдыхают и спят, - сказал Арагорн.
Во второй половине дня, пока остальные заканчивали еду, Гэндальф и Арагорн отошли в сторону и стояли, глядя на Карадрас. Его склоны были теперь темными и мрачными, а голова - в серых облаках. Фродо следил за ними, гадая, какой путь они выберут. Когда они вернулись, Гэндальф заговорил, и Фродо узнал, что решено попытаться справиться с непогодой и высокогорным проходом. Он почувствовал облегчение. Он не знал, что это за темный и тайный путь, но само упоминание о нем, казалось, наполнило Арагорна отвращением, и Фродо был рад, что этот путь был оставлен.
- По многим признакам, - сказал Гэндальф собравшимся, - я боюсь, что за воротами красного рога могут следить. Я опасаюсь также непогоды. Может выпасть снег. Мы должны идти со всей возможной скоростью. И так нам потребуется два дня, чтобы достичь высшей точки перехода. Темнота теперь наступает рано. Мы должны как можно быстрее подготовиться и выступить.
- Если можно, я добавлю слово Совета, - сказал Боромир. - Я родился в тени белых гор и кое-что знаю о путешествиях в горах. Мы встретим жгучий холод, прежде чем спустимся на ту сторону. Бессмысленно пытаться сохранить тайну, если мы замерзнем до смерти. Здесь есть несколько деревьев и кустов. Когда мы двинемся в путь, каждый должен будет нести с собой сухих веток и дров, сколько сможет.
- А Билл сможет захватить и побольше, не правда ли, Билл? - сказал Сэм и печально посмотрел на пони.
- Хорошо, - сказал Гэндальф. - Но мы постараемся не использовать дрова, пока не встанем перед выбором: огонь или смерть.
Отряд вновь пустился в путь и вначале продвигался быстро, но вскоре дорога стала крутой и трудной. Тропа во многих местах совсем исчезла или была перегорожена упавшими камнями. Под толстым слоем облаков ночь сделалась абсолютно темной. Резкий ветер свистел в скалах. К полуночи путники взобрались на подножье огромных гор. Узкая тропа отвернула от крутой скальной стены влево, над нею нависли мрачные склоны Карадраса, невидимые во тьме: справа была глубокая темная пропасть.
С трудом взобрались они на очередной крутой подъем и на мгновение остановились на его вершине. Фродо ощутил легкое прикосновение к своему лицу. Он поднял руку и увидел, как на рукав садятся белые снежинки.
Они двинулись дальше. Но вскоре снег пошел сильнее, заполнив весь воздух и закрыв видимость. Темные согнутые фигуры Гэндальфа и Арагорна всего в одном-двух шагах впереди были еле видны.
- Мне это совсем не нравится, - пыхтел сзади Сэм. - Снег - это хорошо прекрасным утром, но я люблю лежать в постели, когда он идет. Хотел бы я, чтобы этот снег выпал в Хоббитоне. Как все обрадовались бы.
За исключением высоких торфяников северного Удела, сильный снегопад редок в Уделе и приветствуется там как случайность и повод для веселья. Ни один живущий хоббит, за исключением Бильбо, не мог помнить долгую зиму 1311 года, когда белые волки вторглись в Удел через замерзший Брендивайн. Гэндальф остановился. Снег толстым слоем лежал на его плечах и капюшоне и до лодыжек поднимался у его ног.
- Этого я и боялся, - сказал он. - Что вы скажете теперь, Арагорн?
- Что я тоже боялся этого, - ответил Арагорн, - но я боялся меньше других опасностей. Я знаю, как опасен снег, хотя он редко выпадает так далеко к югу. Лишь высоко в горах. Но мы еще не поднялись высоко, мы находимся в местах, где дороги всю зиму открыты.
- Я думаю, не затея ли это врага, - сказал Боромир. - В моей земле говорят, что он умеет управлять бурями в горах тени на границах Мордора. У него большая сила и множество союзников.
- Его руки действительно протягиваются далеко, - сказал Гимли, - если он может перебросить снег с севера сюда, к нам, на три сотни лиг.
- Его руки протягиваются далеко, - подтвердил Гэндальф.
Пока они стояли, ветер утих и снег пошел реже. Они вновь двинулись. Но не прошли они и четверти мили, как буря разразилась с новой яростью. Ветер свистел, а снег превратился в слепящий буран. Вскоре даже Боромиру стало трудно идти. Хоббиты, согнувшись почти вдвое, с трудом брели вслед за своими более высокими товарищами, но было ясно, что много они пройти так не смогут, если снегопад будет продолжаться. Ноги Фродо налились свинцом. Пиппин едва тащился за ним. Даже Гимли, сильный, как все гномы, с трудом передвигал ноги.
Отряд остановился внезапно, как будто все, не говоря ни слова, пришли к согласию. Они услышали в окружавшей их темноте странные сверхъестественные звуки. Это мог быть просто шум ветра в щелях и скальных провалах, но звуки напоминали им крики и дикие раскаты хохота. Со склонов горы начали падать камни, свистя над их головами, или разбивались о тропу рядом с ними. Вновь и вновь слышали они отдаленный грохот, как будто откуда-то сверху катился огромный булыжник.
- Мы не можем идти дальше сегодня, - заметил Боромир. - Пусть тот, кто хочет, называет это ветром, но эти камни нацелены в нас.
- Я назову это ветром, - сказал Арагорн, не согласившись. - Но это не делает ваши слова неправильными. В мире много злого и недружелюбного по отношению к тем, кто ходит на двух ногах, но которые все же не в союзе с Сауроном, а имеет свои собственные цели. Кое-кто живет в этой земле дольше Саурона.
- Карадрас называют жестоким, и это имя он носит давно, тогда еще и слухи о Сауроне не достигли этой земли, - заметил Гимли.
- Неважно, кто наш враг: все равно мы не можем отразить его нападения, - сказал Гэндальф.
- Но что же нам делать? - жалостно воскликнул Пиппин. Он прислонился к Мерри и Фродо и дрожал.
- Либо останавливаться, либо возвращаться, - сказал Гэндальф. - Идти дальше мы не можем. Если мне не изменяет память, то чуть выше тропа оставляет утес и идет по широкой полосе длинного и трудного подъема. Там нас ничто не защитит ни от снега, ни от камней, ни от чего другого.
- Защита, - прошептал Сэм. - Если это защита, тогда одна стена безо всякой крыши - дом.
Путники как можно теснее прижались к утесу. Склон смотрел на юг и у самого подножья немного нависал, давая некоторую защиту от северного ветра и падающих камней. Но все же вихревые потоки воздуха ударяли их со всех сторон, а снег падал еще более густым потоком.
Они сгрудились, прижавшись спинами к скале. Пони терпеливо, но уныло стоял перед хоббитами и немного заслонял их от непогоды. Вскоре снег поднялся ему до колен и продолжал подниматься. Если бы не их товарищи большого роста, хоббиты скоро были бы погребены в снегу.
Страшная сонливость охватила Фродо: он почувствовал, как быстро погружается в теплую туманную дрему. Ему казалось, что костер согревает его ноги, откуда-то издалека послышался голос Бильбо:
- Я не слишком высокого мнения о твоем дневнике. Снежная буря 12 января: не было необходимости возвращаться, чтобы сообщить об этом!
- Но я хотел отдохнуть и поспать, Бильбо, - ответил Фродо с усилием и почувствовал, что его трясут. Возвращение к реальности было болезненным. Боромир вытащил его из снежного гнезда и поднял над землей.
- Невысоклики умрут здесь, Гэндальф, - сказал Боромир. - Бесполезно сидеть тут, пока снег не укроет нас с головой. Мы должны что-то сделать, чтобы спастись.
- Дайте им это, - сказал Гэндальф, вынимая из своего мешка кожаную фляжку. - Только по одному глотку для всех нас. Это мирувер -напиток из Имладриса. Элронд дал его мне при расставании. Пустите по кругу!
Как только Фродо проглотил немного теплой ароматной жидкости, он почувствовал прилив сил, тяжесть оставила его тело. Остальные тоже ожили и почувствовали новую надежду и энергию. Но снег не прекращался. Он падал еще гуще, а ветер завывал громче.
- Что вы скажете о костре? - внезапно спросил Боромир. - Пожалуй, мы должны выбирать между смертью и костром, Гэндальф. Несомненно, когда снег накроет нас, мы спрячемся от всех недружелюбных глаз, но это нам не поможет.
- Разожгите костер, если сможете, - ответил Гэндальф. - Если шпионы могут выдержать эту бурю, они все равно видят нас.
Но хотя они по совету Боромира принесли с собой сухих дров и растопку, искусство эльфа и даже гнома не помогло зажечь огонь в вихрях снега. Наконец сам Гэндальф неохотно принялся за дело. Произнеся повелительным тоном: "Науран эдра и таммен!", он сунул конец своего посоха в середину охапки дров. Немедленно показался большой язык зеленого и синего пламени, дерево затрещало в огне.
- Если кто-нибудь видел это, мое присутствие здесь обнаружено, -сказал он. - Я написал: "Гэндальф здесь" письменами, которые могут быть прочтены от Раздола до устья Андуина.
Но товарищество больше не заботилось о наблюдателях и о недружелюбных глазах. При виде огня путники оживились. Дерево весело трещало, и хотя вокруг продолжал идти снег и свистел ветер, они с радостью принялись отогревать руки у огня. Так они и стояли, окружив танцующие и раздувающие языки пламени. На их усталые беспокойные лица падал красный свет, за ними черной ночью стояла тьма.
Но дерево горело быстро, а снег продолжал идти.
Костер погасал, и в него подбросили последнюю ветку, из последней вязанки.
- Ночь кончается, - сказал Арагорн. - Уже скоро рассвет.
- Если он сможет пробиться сквозь эти облака, - заметил Гимли.
Боромир вышел из круга и посмотрел в черноту.
- Снег идет реже, - сказал он, - и ветер утихает.
Фродо устало взглянул на снежные хлопья, которые по-прежнему падали из тьмы, становясь белыми при свете умирающего костра и долгое время не замечал признаков их уменьшения. Потом внезапно, когда его вновь начала охватывать сонливость, он понял, что ветер действительно затихает, а снежные хлопья стали больше и реже. Очень медленно занимался тусклый рассвет. Наконец снег совершенно прекратился.
Когда рассвело, путники увидели молчаливую, закутанную в саван землю. Ниже их убежища были белые горбы, купола и просто бесформенные очертания, высоты над ними были по-прежнему окутаны тяжелыми облаками, грозившими новым снегопадом.
Гимли посмотрел вверх и покачал головой.
- Карадрас не пропустит нас, - сказал он им. - Если мы пойдем вперед, он пустит на нас еще больше снега. Чем скорее мы вернемся, тем лучше.
Все с ним согласились, но отступление было затруднительно. Оно могло оказаться и невозможным. Всего в нескольких шагах от пепла их костра снег лежал слоем во много футов глубиной, гораздо выше голов хоббитов. Местами ветер сгрудил его у стены в огромные сугробы.
- Если Гэндальф пойдет впереди с горящим пламенем, он сможет растопить для нас тропу, - сказал Леголас. Буря мало беспокоила его, и он единственный из всего отряда сохранил хорошее настроение.
- Если эльф сможет пролететь над горами, то он сможет привести сюда солнце, - ответил Гэндальф. - Но я не могу сжечь снег.
- Что ж, - сказал Боромир, - когда отказывают головы, должны работать тела, как говорят у нас. Самые сильные из нас должны отыскать путь. Смотрите! Хотя все вокруг нас покрыто снегом, наша тропа, когда мы поднимались, повернула вон из-за того отрога. Именно в том месте и началась снежная буря. Если мы доберемся до той точки, возможно, дальше идти будет легче. Я думаю, до туда не более четверти мили.
- Тогда попробуем добраться, вы и я, - сказал Арагорн.
Арагорн был самым высоким в отряде, но Боромир, почти такой же по росту, был гораздо шире в плечах и крепче по телосложению. Он пошел впереди, Арагорн следовал за ним. Они двигались медленно и пробивались с трудом. Местами снег был им по грудь, и Боромир часто казался плывущим или гребущим своими большими руками.
Леголас некоторое время с улыбкой следил за ними, потом повернулся к остальным.
- Вы говорите, самые сильные отыщут путь? А я говорю: пусть пахарь пашет, пусть выдра плывет, а эльф легко пробежит по траве, по листве - и по снегу.
С этими словами он проворно прыгнул вперед, и Фродо впервые заметил, что на эльфе не сапоги, а легкие туфли, и ноги его почти не оставляют следов на снегу.
- До свидания, - сказал он Гэндальфу. - Я иду искать солнце!
Затем быстро, как бегун на твердой дорожке, он полетел вперед и скоро обогнал с трудом пробивающихся людей, махнул им рукой и исчез за поворотом.
Остальные, прижавшись друг к другу, ждали. Боромир и Арагорн превратились в черные пятна на белоснежном фоне. Наконец и они исчезли из вида. Время тянулось медленно. Облака спустились ниже, и время от времени начинали падать снежинки.
Прошел, вероятно час, когда они увидели возвращавшегося Леголаса. В то же время из-за поворота появились Боромир с Арагорном и начали с трудом взбираться по склону.
- Ну, - воскликнул Леголас, подбегая, - я не принес солнце. Оно бродит по синим полям юга, и крошечный завиток снега на этом холмике Красного Рога не беспокоит его. Но я принес надежду тем, кто вынужден идти пешком. Самый большой сугроб тянется с того поворота, и сильные люди уже пробили в нем проход. Они уже отчаялись, когда я вернулся и сказал им, что осталось совсем немного. На другой стороне снега почти совсем нет, его не хватит даже на то, чтобы охладить ноги хоббитов.
- Так я и думал, - пробурчал Гимли. - Это была не обычная буря. Это злая воля Карадраса. Он не любит эльфов и гномов, и вот снег должен был помешать нашему спасению.
- К счастью, ваш Карадрас забыл, что с вами люди, - сказал подошедший в этот момент Боромир. - И сильные люди, могу сказать. Мы пробили дорогу сквозь сугроб, и все, кто не может легко бежать по снегу, как эльф, должны быть благодарны нам.
- Но как же проберемся мы, если даже вы и пробили проход? - спросил Пиппин, выразив мысль всех хоббитов.
- Надейтесь! - сказал Боромир. - Я устал, но у меня еще осталась сила и у Арагорна тоже. Мы понесем маленький народец. Остальные, несомненно, смогут пройти за нами. Идемте, мастер Перегрин. Я начну с вас.
Он поднял хоббита.
- Цепляйтесь за спину. Руки мне понадобятся, - сказал он и двинулся вперед.
Арагорн с Мерри шел за ним. Пиппин поражался силе Боромира, видя проход, пробитый только с помощью рук. Даже теперь, идя с грузом, он расширял проход для шедших сзади, отбрасывая снег в стороны.
Наконец они прошли через большой сугроб. Вершина его, острая, как лезвие, чуть ли не вдвое превышала рост Боромира. В конце он обрывался как стена. Здесь Мерри и Пиппина посадили, и они с Леголасом ждали прибытия остальных.
Через некоторое время вновь появился Боромир с Сэмом. За ними по теперь уже хорошо протоптанной тропе шел Гэндальф и вел за собой Билла, на котором среди багажа устроился Гимли. Последним, неся Фродо, шел Арагорн. Фродо едва успел коснуться земли, как она задрожала и с глухим ревом на тропу обрушились камни и снежная лавина. Брызги снега ослепили путников, они прижались к утесу. Когда воздух очистился, они увидели, что тропа, где они только что прошли, перегорожена.
- Довольно! Довольно! - воскликнул Гимли. - Мы возвращаемся как можно быстрее!
И действительно, с последним ударом гора успокоилась, как будто Карадрас удовлетворился тем, что незваные гости отбиты и не посмеют идти вперед. Облака начали рассеиваться, стало светлее.
Как и сказал Леголас, снежный покров становился все тоньше, и даже хоббиты уже смогли идти самостоятельно. Вскоре они вновь стояли у начала крутого подъема, где заметили первые хлопья снега в предыдущую ночь.
Давно наступило утро. С высоты они смотрели на равнину. Далеко внизу лежало углубление, где они разжигали последний костер перед подъемом.
Ноги Фродо болели. Он промерз до костей и проголодался, голова его при мысли о длинном утомительном пути вниз кружилась. Черные пятна плыли перед глазами. Он потер глаза, но черные точки не исчезали. Они оставались далеко внизу и кружили в воздухе - Снова птицы! - сказал Арагорн, указывая вниз.
- Теперь уже ничем не поможешь, - сказал Гэндальф. - Добрые они или злые, а мы должны спускаться. Мы не можем ждать в отрогах Карадраса следующей ночи.
Холодный ветер дул им вслед, когда они повернулись спинами к воротам красного рога и устало потащились по склону. Карадрас победил их.

все книги автора